СВЯТОСТЬ

"Будьте святы, потому что Я свят"
(1 Пет. 1, 16)

Человек делается сыном Божиим только когда становится святым. Святитель Григорий Нисский (20, 109).

Святые и во плоти наследуют Царство. Природа плоти требует себе покоя, они же более стараются о сокрушении; озлобляемые - радуются, в болезнях - не врачуют себя. Природа наша услаждается славой, они же, сулимые, утешаются, утаивают дела своего милосердия, стараются скрывать свое благочестие. Природа плоти требует пищи; они же изнуряют ее постами, истончают подвигами. Природа имеет склонность к брачной жизни, они же обуздывают ее воздержанием, отсекают все поводы к пожеланию. Природа наша гонится за удобствами жизни, а святые, когда им наносят обиду, терпят, когда расхищают их - переносят великодушно. Поэтому можно сказать, что они отрекаются почти от всякой плотской жизни (27, 255).

Святые... как граждане небесные .служат Богу среди земнородных. В неутомимой борьбе преодолевают они плотские похоти, и свое тело, по воле Господа, делают сосудом святыни. Душевные силы они направляют к духовным созерцаниям и становятся обителью Бога, чтобы Он обитал в них (28, 394).

Ради людей благодать Господа снизошла в обитель праведных, чтобы всем разделить Его спасительные дары, какие сообщает Он Своим рабам. Любовь Господа привела своих таинников на путь Жизни. Святые достигли обетовании среди скорбей по плоти. Они хранили истину, порядок, исполняли должное и во имя истины успокоились в пристани от житейской суеты. Во след их текла моя мысль, и я увидел смерть, которая уже давно умерщвлена в них и превратилась как бы в ничто (28, 395).

Кто видел целые сонмы питающихся одною Славою? Ризы их - свет, лица - сияние; постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них - источник мудрости, в мыслях - мир, в ведении - истина, в исследованиях - страх, в славословии - любовь. Преподобный Ефрем Сирин (29, 400).

У святых не только слова, но даже лица исполнены духовной благодати (36, 44).

Святые, пламенея любовью к Господу и вознося священные песни, даже не чувствовали скорбей, но всецело предавались молитве (37, 162).

Таков обычай святых: если они (по попущению Божию) сделают что-нибудь плохое, то торжественно это показывают, каждый день стенают и делают открытым для всех, если же - что-нибудь благородное и великое, то скрывают это и предают забвению (37, 313).

Таковы души святых: для исправления других они жертвуют собственной безопасностью (37, 353).

Для того благодать Духа и описала для нас жизнь и деятельность всех святых... чтобы мы узнали, как они, будучи одного с нами естества, совершили всякую добродетель, чтобы и мы не ленились подвизаться в ней (38, 89).

Души святых таковы, что они и страждущим сочувствуют, и счастливым не завидуют, но радуются, веселятся, утешаются, видя получающих благодеяния (39, 498).

Со святостью Бог соединил великолепие, потому что нет ничего великолепнее святого... потому что во святых почивает Бог как Святой. Потому-то Он ставит их не перед лицом Своим, а принимает в собственное святилище и делает Своими сожителями и общниками Своей славы Царства (39, 927).

Души святых исполнены кротости и человеколюбия как к своим, так и к чужим; они жалеют и бессловесных (43, 832).

Не одно освобождение от грехов делает святым, но также присутствие Духа и богатство добрых дел. Святитель Иоанн Златоуст (46, 883).

Верх святости и совершенство состоят не в совершении чудес, но в чистоте любви. И это справедливо: чудеса должны прекратиться и уничтожиться, а любовь всегда останется (1 Кор. 13, 8). Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (авва Нестерой 53, 441).

Души святых, при всем том, что еще соединены с телом и в этом мире, соединяются с благодатью Святого Духа, обновляются, изменяются на лучшее и воскресают от мысленной смерти; потом, по разлучении с телом, отходят в славу и сияющий невечерний свет... (60, 382).

Святые души бывают свободны от тщеславия. Украшенные пресветлой и царской ризой Всесвятого Духа и преисполненные преимущественно славой Божией, они не только не заботятся о славе человеческой, но и когда окружают их ею люди, не обращают на нее совершенно никакого внимания. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 135).

Смысл слов "кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка" (Мф. 10, 41), коротко говоря, таков: кто по какой-нибудь другой потребности или по другому предлогу удостоит чести доброе, тот не будет еще участвовать в славе другого, но тот прославится вместе с добрым, кто почтил доброе ради самого добра. Ибо многие чтут пророков или праведников или для славы человеческой, или для житейской выгоды. Иные заняты этим, тратят на это деньги, и никто о них не скажет, что они примут "награду пророка". Но кто, откровенной душой взирая на доброе, почтит святых, тот справедливо прославится вместе со святыми. Преподобный Исидор Пелусиот (115, 772).

Бог есть Святость (104, 1661).

Бог твой и Господь свят, ждет и от тебя этого: "Будьте святы, потому что Я свят" (1 Пет. 1, 16). Должен и ты хранить святость, данную тебе в Крещении, и ради этого хранить себя от всякой скверны плоти и духа, уклоняться от всякой нечистоты и прочего, что отлучает от общения с Богом и Сыном Его Иисусом Христом (104, 1661).

Как земледелец выходит на поле обрабатывать землю, купец приходит в лавку торговать, ученик идет в школу учиться, судья приходит судить и изыскивать правду, воин выходит на брань подвизаться против врагов и защищать свое отечество, так христианин входит в христианство, чтобы свято жить, угождать Христу Господу и верой в Него - у Него искать вечного спасения (104, 1661-1662).

Истинная святость никакими грешниками не гнушается. Истинно святой ненавидит грех, но не грешников; грехами гнушается, но не гнушается грешниками. Книжники и фарисеи, надменные мнимой святостью, гнушались грешниками, потому и укоряли апостолов: "Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?" (Мф. 9, 11). Но Христос, Святейший святых и Источник святыни, никакими грешниками не гнушался. Этому следуют и святые рабы Его, которые отвращаются от грехов, но не от грешников: грехи ненавидят, но грешникам соболезнуют и состраждут. Да постыдится надменная фарисейская гордость, которая гнушается подобными себе грешниками! Святитель Тихон Задонский (104, 1662).

Авва Лот пришел к авве Иосифу и говорит: "Авва! по силе моей я совершаю малый пост, и молитву, и размышление, и безмолвие и по силе моей держу себя нескверным от помыслов. Что мне делать?" Старец же, встав, простер руки к небу - и десять пальцев его стали как десять огненных свечей,- и ответил: "Если хочешь, будь весь огнем". Древний Патерик (73, 39).

Старцы Сир, Иоанн и Павел посетили авву Ануфа. И стал он вспоминать о подвигах и заслугах каждого из них перед Богом. И тогда Павел сказал: "Господь открыл нам, что через три дня Он отзовет тебя из этого мира к Себе. Поведай же нам о своих успехах в духовной жизни, о своих подвигах, которыми ты угодил Господу. Тебе уже нет опасности от тщеславия: ты скоро оставишь этот мир. Так оставь же в назидание потомкам и память о своих подвигах..." - "Не помню за собой великих подвигов,- сказал в ответ Ануф.- Вот что только наблюдал я: с той поры, как во время гонения я исповедал имя Спасителя нашего, я остерегался, чтобы после исповедания Истины ложь не исходала из уст моих. И чтобы, возлюбив небесное, я не уклонился к пристрастию земному. Во всем этом благодать Божия помогала мне. Да и не нуждался я ни в чем земном: Ангелы Божии приносили мне пищу, которую я хотел иметь. И знал я, по милости Божией, обо всем, что происходило в мире... Сердце мое всегда просвещалось светом Божиим, и, озаренный им, я не нуждался во сне - всегда разгоралось во мне желание видеть Господа... По милости Божией мой Ангел Хранитель не отступал от меня, обучая меня каждой добродетели в здешнем мире. И этот свет неугасимо стоял в душе моей. И все прошения мои Господь исполнял без промедления... Часто являл Он мне тьмы тем Ангелов, предстоящих Ему. Видел я и лики праведных, и сонмы мучеников, и соборы иноков к всех святых, в чистоте сердца немолчно прославляющих Господа. Видел я и сатану, и ангелов его, осужденных на огонь вечный, равно как и вечное блаженство, уготованное праведным"... Вот что, и многое другое, рассказывал он им в течение трех дней, а затем предал дух свой Богу. Жизнь пустынных отцов (77, 67).

В местах, где жил Юлиан-столпник, появился лев, пожирающий многих странников и туземцев. Однажды старец приказал своему ученику Панкратию: "Пойди за две мили отсюда к югу. Ты найдешь там лежащего льва. Скажи ему: смиренный Юлиан именем Иисуса Христа, Сына Божия, повелевает тебе удалиться от этой местности". Брат отправился туда и нашел льва. И лишь только произнес то, что ему было заповедано, лев удалился. Луг духовный (75, 75).

В житии преподобного Герасима сказано, что ему, сохранившему образ и подобие Божие, подчинялись и звери. Так, пришел к нему огромный лев и стал пасти монастырского осла, который доставлял в обитель воду: лев приводил и отводил его. Однажды, когда лев заснул, мимо проезжали купцы-сарацины и увели осла. Проснувшись, лев стал искать осла, но безуспешно. Слуга подумал и сказал преподобному, что осла растерзал лев. Старец в наказание заставил самого льва доставлять воду на всю братию, и лев смиренно повиновался. Однажды, когда лев шел в монастырь, он увидел купцов-сарацинов и с ними украденного осла. Сарацины, увидев льва, в ужасе разбежались, а лев с ослом возвратились в монастырь. Преподобный, увидев странное зрелище, тихо улыбнулся и сказал одному из своих учеников: "За что мы напрасно наказывали льва? Отпусти его. Пусть идет куда хочет". Лев ушел, но раз в неделю обязательно приходил к старцу, чтобы приласкаться к нему. Когда преподобный скончался, лев прибежал в монастырь, искал своего благодетеля и, не найдя его, стал громко рычать. Братия привели его к могиле преподобного, лев лег рядом и умер. Так, заключает сказание, Бог прославляет славящих Его и живущих по образу и по подобию Его. Пролог в поучениях (81, 523-524).

Однажды преподобный Косма Афонский сильно заболел, и в болезни, по человеческой немощи, ему очень захотелось рыбы. И что же? Бог, питавший Илию через воронов, утешил и святого Коему Своим отеческим промышлением. Святой Косма вдруг увидел пустынного орла, который, опустившись с высоты, положил у его пещеры свежую рыбу. А надо сказать, что в соседней пустыне подвизался духовный старец Христофор. В этот час он для собственной трапезы готовил принесенную ему рыбу, мыл ее в воде, но вдруг налетел орел, вырвал из рук его рыбу и скрылся с нею из виду. Когда святой Косма, поблагодарив Бога за чудесное попечение о нем, готовил для себя рыбу и только что хотел начать есть, он вдруг услышал таинственный голос: "Оставь немного и для Христофора, потому что это его рыба". На следующий день Христофор, действительно, явился к святому и едва сотворил молитву перед его пещерой, преподобный сказал ему: "Добро пожаловать, отец, я ожидал тебя, а часть твоей рыбы оставил, чтобы ты подкрепил свои силы". Когда Косма рассказал Христофору, каким образом Бог даровал ему рыбу, и когда Христофор, в свою очередь, поведал ему о том, как ее похитил орел, они возрадовались духовно и прославили Бога, так дивно пекущегося о них. Афонский Патерик (84, 312).

Рассказывают, что преподобный Димитрий Прилуцкий, одаренный необычайной красотой, с юного возраста любил библейскую повесть о целомудрии Иосифа и даже вел суровое постническое житие, чтобы увяла его тленная красота, но чем больше он подвизался, тем более просвещалось лицо его, процветая от поста, как некогда у трех вавилонских отроков. Поэтому он закрывал лицо иноческим куколем и не позволял себе беседовать с мирянами, особенно с женщинами, так что немногие могли видеть его лицо. Одна из именитых переяславских женщин, слышавшая о чрезмерной красоте и целомудрии этого нового Иосифа, полюбопытствовала увидеть лик его. И ей это удалось однажды в церкви, когда он готовился к богослужению. Но внезапно на нее напал ужас, и все ее тело изнемогло в расслаб Братия, увидев ее, едва живую, перед дверьми обители, молили преподобного подать ей разрешение. Тронутый ее слезами, он только сказал: "Зачем ты хотела видеть грешника, уже умершего для мира?" И крестным знамением возвратил ей здоровье (90, 158).

В 1439 году хан Улу-Махмет, утвердясь в Казани, стал подвигать свою власть пределам России. Сын его Мамотяк напал на Нижний Новгород и его окрестности Толпы хищных татар, как волны, разлились по русским селениям и опустошали их Они неожиданно нахлынули на Макариеву обитель, разорили ее, избили иноков, а самого Макария увели в плен. Когда Улу-Махмет увидел Макария, узнал о его высокой жизни и благотворительной любви, он в негодовании сказал своим грабителям: "Если действительно таков этот человек, зачем вы наложили на него руки? Или не знаете, что за оскорбление таких кротких людей гневается Бог, Который один - у них и у нас?!" Он с честью отпустил на свободу не только самого Макария, но, по его просьбе, и множество русских пленников с женщинами Я детьми, а Макарий выпросил себе еще позволение похоронить убитых братий в разоренной обители. "Вот Божий человек,- сказал хан,- он заботится не только о живых, но и о мертвых". Троицкий Патерик (90, 349). Когда святой Андрей вступил на подвиг юродства, сатана с такой силой напал на него с подвластными ему бесами, что Андрей думал, что для него настал последний час. Он воскликнул: "Святой апостол Иоанн Богослов, помоги мне!" Сразу после этих слов ударил гром и явился старец с грозными очами, лицо которого было светло, как солнце, явилось и множество людей с ним, одетых в белые ризы. Послышались вопли бесов: "Помилуй мя", "Помилуй нас!" Потом скрылись люди, одетые в белые ризы, исчезли и демоны. Старец сказал Андрею: "Видишь, как я скоро пришел к тебе на помощь, и знай, что я забочусь о тебе. Сам Бог повелел мне вести тебя к спасению. Будь же терпелив, и терпи без ропота все. Уже недалеко время, когда получишь полную свободу". Андрей спросил: "Господин мой, скажи, кто ты?" Старец отвечал: "Я тот, который возлежал на персях Господа". И, сказав это, скрылся от очей Андрея, который прославил явленную ему милость Божию (81, 25-46).

Жил в Царьграде благочестивый ремесленник Николай, питавший горячую любовь к Святителю Николаю и всегда с особенным усердием чтивший дни его памяти. Когда пришла к этому человеку старость, он был не в силах трудиться и дошел до крайней бедности. Приближался день Святителя, и Николай задумался, на что он будет справлять праздник. Высказал свое горе жене, и та отвечала ему: "Ты знаешь, господин мой, что мы оба стары и близки к смерти, почему же нам, может быть в последний раз, не почтить память Святителя? Вот у меня есть ковер, на что он нам? Поди продай его и купи все нужное к празднику". Николай обрадовался предложению жены, взял ковер и пошел с ним на торжище. Там его встретил неизвестный старец и спросил: "Куда, друг мой, идешь?" - "На торг,- отвечал Николай,- нужно мне продать ковер". Старец сказал: "А какую цену ты хотел бы взять за него?" - "Стоил он прежде восемь златниц,- сказал Николай,- а теперь возьму, сколько дашь".- "Хочешь ли взять шесть златниц?" - спросил старец. Николай с радостью согласился, ибо ковер уже не стоил этих денег. Он взял золото, отдал старцу ковер, и они расстались. Но не успел еще Николай возвратиться домой, а старец, купивший у него ковер, пришел к его жене, отдал ковер ей и сказал: "Муж твой, мой старинный друг, просил меня отнести к тебе этот ковер". Муж, увидев ковер, изумился, а когда пришел в себя, подумал: уж не чудо ли это Святителя? Он спросил жену: "Кто принес ковер?" Жена отвечала: "Старец благообразный, облаченный в светлую одежду". Тогда муж показал оставшееся от продажи ковра золото, а также и пищу, вино, просфоры и свечи, купленные к празднику святого, и сказал: "Жив Господь! Верую, что купивший У меня ковер был не кто иной, как сам Святитель Николай. Когда я продавал ему ковер, никто из бывших около меня не видел его и думали, что я беседую с призраком". Тут и жена поняла, что чудо сотворил с ними угодник Божий, и оба они возблагодарили и прославили Святителя. Пролог в поучениях (81, 672-678).

Святые уподобляются Иисусу Христу и видят славу Божию

Воззри с высоты. Боже мой, и благоволи явиться мне и собеседовать с нищим. Отверзи Небеса и покажи мне свет Твой, или лучше, отверзи ум мой, и ныне, как некогда, войдя внутрь меня, говори через нечистый язык мой и опровергни ложь тех, которые говорят, что ныне нет никого, кто бы разумно видел Бога, и до этого времени никого не было, кроме апостолов. Но и те даже не видели, говорят они, ясно Бога, Отца Твоего, уча, что Он пребывает невидимым для всех, равно и незримым, и приводя изречение любимого ученика Твоего Иоанна, говорящего, что Бога никогда никто из людей не видел (Ин. 1, 18; 1 Ин. 4, 12). Скажи скорее, Христе мой, что мне делать, чтобы я не казался для неразумных болтуном? Пиши, сказал Он, что Я буду говорить, пиши и не бойся. Я - Бог прежде всех дней, времен и лет и даже прежде всех веков, прежде всех тварей, видимых и умопостигаемых, превыше ума и слова, превыше всякого понятия. Я был один с одним единственно и со Мною не было ничего не только из видимого, но даже и из невидимого. Поистине Я был прежде, чем произошел *. Я один - несозданный с Отцом и Духом Моим, Я один - безначальный от безначального Отца Моего. Никто ни из Ангелов, ни из Архангелов, ни из других чинов никогда не видел ни природы Моей, ни Самого Меня - Творца всецело, каков Я есть, но они видят один только луч славы и некое излияние света Моего - и обожаются. Как зеркало, воспринимающее солнечные лучи, или как хрусталь, пронизанный светом в полдень, так и они все воспринимают лучи Божества Моего. Всего же Меня увидеть еще не удостоился никто ни из Ангелов, ни из людей, ни из святых Сил. Ибо Я - вне всего и для всех невидим. Однако не из зависти, конечно, к ним Я не даю им видеть Себя и не потому скрываюсь и не являюсь, чтобы Я был некрасив, но потому, что не нашлось еще никого, достойного Божества Моего, и потому, что невозможно для твари быть равной Творцу. Да это им и не полезно. Видящие же малое отражение света Моего таинственно научаются тому, что Я подлинно есть, и познают, что Я - Бог, произведший их, и в изумлении и страхе прославляют Меня и служат. Ибо невозможно, чтобы Бог произвел другую природу, равномощную Творцу и однородную с Ним, потому что совершенно невозможно созданию быть единосущным Создателю. Ибо как создание может когда-либо уравняться с Несозданным? Ты признаешь это и не станешь отрицать, что создания ниже Того, Кто всегда существует, безначален и несотворен, и настолько отличаются от Него, насколько колесница и пила - от изготовившего их мастера. Итак, как колесница может уразуметь того, кто сделал ее, или как пила, скажи мне, познает того, кто движет ею, если изготовивший их не даст им То есть был прежде, чем родился как человек; прежде, чем воплотился. знания и не вложит в них зрения, что невозможно для всех сотворенных? Итак решительно никто ни из людей, ни из Ангелов не получил власти давать другим дыхание или доставлять им жизнь. Господь же всех, один имеющий власть и могущество, как источник жизни, производит одушевленные существа, какие, конечно, пожелает, и, как Художник и Владыка, каждому дарует то, что захочет и изволит. Ему слава и держава ныне и вовеки. Аминь (59, 80-82) *.

* Гимн 16. Все святые, будучи озаряемы, просвещаются и видят славу Божию, насколько возможно человеческой природе видеть Бога.

Невидимый далеко отстоит от видимого
И от тварей - Тот, Кто произвел их изначально,
От тленного - Нетленный и от тьмы - свет.
Смешение этих природ произошло тогда, когда Бог сошел на землю.
Ибо тогда разделенные естества соединил мой Спаситель.
Но слепые не видят этого единения, и мертвые
Говорят, что совершенно не чувствуют его,
А думают, что живут и видят, о, крайнее безумие!
Не веруя, они говорят, что никто опытно этого
Не познал или не ощутил, то есть не видел чувственным образом;
Об этом же мы только слышим и научаемся словами.
Но, о Христе мой, научи меня, что сказать им на это,
Чтобы из великого неведения и неверия
Исторгнуть их и дать им видеть Тебя - Свет мира.
Послушайте, отцы, божественные слова и уразумейте,
И вы познаете то единение, которое бывает с сознанием,
И чувством, конечно, и опытом, и зрением.
Бог - невидим, мы же, конечно, видимы.
Итак, если Сам Он соединяется волею с чувственными существами,
То не сознательно ли должно происходить соединение обоих?
Если же ты утверждаешь, что это бывает без сознания и чувства,
То это, конечно, соединение мертвых, а не Жизни с живыми.
Бог есть Творец тварей, твари же - это мы.
Если же Бог - Творец снизошел к твари
И соединился и тварь сделалась, как Творец,
То поистине она в истинном созерцании должна ощутить,
Что тварное неизреченно соединилось с Творцом.
Если же мы не допускаем этого, то погибла вера
И совершенно исчезла надежда на будущее.
' Не будет тогда ни Воскресения, ни Всеобщего Суда,
Так как мы твари, как говоришь ты, бесчувственно
Соединяемся с Творцом, ничего не понимая.
И Бог тогда страдает через тебя, как будто Он не есть
Жизнь, и, соединяясь с нами, не сообщает нам жизни.
Творец нетленен, твари же тленны,
г Ибо, согрешив, не только тело,
Но и самые души они подвергли тлению.
По этой причине мы и телом, и, душой
Тленны, как тлением духовной смерти
И греха все вместе одержимые.
Итак, если Нетленный по природе соединился со мною, тленным,
То поистине будет одно из двух, о чем я хочу сказать:
Либо Он меня изменит и сделает нетленным,
Либо Нетленный изменится в тление, и таким образом
Я, быть может, не познаю того, что Он пострадал
И сделался мне подобным. Если же я стал
Весь нетленным из тленного, прилепившись к Нетленному,
То как бы я не почувствовал этого? как бы на опыте
Не познал я, чем стал, став тем, чем не был?
Ибо кто говорит, что Бог, соединяясь с людьми,
Не сообщает им божественного нетления,
Но, скорее, Сам поглощается их тлением,
Тот учит о гибели Бессмертного
И богохульствует, сам совершенно отпадая от Жизни.
Если же это невозможно, то прими лучше другое
И прежде конца постарайся приобщиться нетлению.
Бог есть Свет, мы же находимся во тьме,
Или вернее сказать, мы сами - тьма.
Не обольщайтесь, Бог нигде в другом месте не светит,
Кроме тех только душ, с которыми Он соединится прежде конца.
Для других же если и воссияет, как изрекли проповедники истины,
То явится для них как огонь совершенно неприступный,
Который испытает дело каждого
И снова удалится от них, как от недостойных.
Они же примут достойное мучение.
При всем том здесь и там Свет для душ один и тот же,
Мы же, имея непросвещенные души, являемся тьмою.
Итак, если тот Свет, что для душ, соединится с моею душою,
То он либо погаснет и сделается тьмою,
Либо душа моя, просветившись, будет как свет.
Ибо, когда свет возжигается, тьма исчезает.
Таково ведь свойство и зримого света.
Если же этот созданный свет совершает в тебе то,
Что и очи твои просвещает, и душу радует,
И дает тебе видеть, чего ты прежде не видел,
То чего не соделает, воссияв в душе твоей, Творец его,
Сказавший: "Да будет свет", и он тотчас произошел?
Итак, как тебе кажется, если Он умно воссияет в твоем сердце
Или в уме, как молния или как великое солнце,
То что Он может сделать душе озаренной?
Не просветит ли ее и не даст ли ей
Точно познать Того, Кто Он есть?
Да, воистину так бывает и так совершается,
Так открывается благодать Духа
И через Него и в Нем - и Сын с Отцом.
И такой человек видит Их, насколько ему возможно видеть,
И тогда от Них тому, что касается Их, он неизреченно
Научается, и вещает, и всем другим это описывает,
Излагая божественные догматы, как учат
Все предшествовавшие святые отцы;
Ибо таким образом они сложили божественный Символ,
Сделавшись таковыми, как мы сказали, они
Вещали и говорили с Богом и о Боге.
Ибо кто богословствовал о Троическом Единстве
Или кто низложил ереси, не сделавшись таковым?
Или кто был назван святым, не приобщившись Святого
Духа? - Никто никогда, так как мысленный Свет ощутимо
Обычно приходит к тем, кому Он является.
Говорящие же, что они приобщаются Его без чувства,
Сами себя называют бесчувственными.
А мы называем их мертвыми, лишенными жизни,
Хотя они и мнят, что живут. О, обольщение! о, безумие!
Но, о Свет, воссияй в них, воссияй, чтобы, увидев Тебя,
Они действительно убедились, что Ты воистину - Свет,
И тех, с которыми Ты соединяешься, уподобляешь Себе и делаешь
как бы светом.
О чадо*, Я всегда сияю пред лицом верных,
Но они не хотят Меня видеть, или лучше, закрывают глаза,
Не желая воззреть на Меня,
И отворачиваются в другую сторону.
Вместе с ними и Я поворачиваюсь, становясь перед ними,
Но они снова отводят глаза
И поэтому совершенно не видят света лица Моего.
Одни из них покрывают лица,
Другие же убегают, совершенно ненавидя Меня.
Итак, что делать Мне с ними? Я совершенно недоумеваю.
Ибо спасти их без их воли и по принуждению -
Это казалось бы скорбным для нежелающих спастись.
Ведь добро воистину становится добром только по воле,
Без воли же добро не будет добром.
Поэтому желающих и Я вижу, и ими видим бываю,
И делаю их сонаследниками Царствия Моего.
Нежелающих же Я оставляю с их желанием в этом мире.
И они сами прежде Суда бывают своими судьями,
Так как в то время, когда сиял Я - Свет неприступный,
Они одни сами себе создали тьму,
Не желая видеть Света и оставшись во тьме (59, 82-87) **.

* Здесь, понятно, святой отец пишет как бы от лица Духа Святого или Христа - мысленного Света, обращающегося к преподобному Симеону с ответом.
** Гимн 17. Соединение Всесвятого Духа с очищенными душами происходит с ясным чувством, то есть сознанием; и души, в которых это происходит, Он соделывает подобными Себе, световидными и светом.

Все святые - воистину члены Христа Бога и как члены - сочетаются с Ним И соединены с Телом Его так, что Христос есть глава, а все от начала до последнего дня святые - члены Его. И все они в совокупности составляют единое Тело... Иные из них состоят в чине рук, творящих дела до сих пор, исполняя волю Его, претворяя недостойных в достойных и представляя их Ему. Иные - в чине плеч Тела Христова носят тяготы друг друга или, возложив на себя найденную погибшую овцу, блуждавшую в горах и пропастях, приносят ее ко Христу и так Исполняют Его закон. Иные - в чине груди источают для жаждущих и алчущих правды Божией чистейшую воду премудрости и разума, то есть научают их Слову Божию и преподают им истинный хлеб, который вкушают святые Ангелы, то есть истинное богословие, как наперсники Христовы, возлюбленные Им. Иные - в чине сердца, которые любовью вмещают всех людей, приемлют внутрь себя дух спасения и служат хранилищем неизреченных и сокровенных таин Христовых. Иные - в чине чресл порождают божественные помышления, имеют силу таинственного богословия и сеют семя благочестия словом своего учения в сердцах людей. Иные, наконец,- в чине костей и ног являют мужество и терпение в искушениях, подобно Иову, и неподвижно стоят в добре, не уклоняются от налегающей тяжести, но охотно принимают ее и бодро несут до конца. Таким-то образом стройно составляется Тело Церкви Христовой из всех от века святых Его и бывает целым и всесовершенным, да будут едиными все сыны Божии, написанные на Небесах (60, 383).

Когда откроются книги совести святых, тогда воссияет в них Христос Бог наш, обитающий в них теперь сокровенно; и святые сделаются подобными Ему, Богу Вышнему (60, 412).

Человек тогда бывает свят, когда уклоняется от зла и творит благо не потому, чтобы освещаем был добрыми делами, ибо делами закона не оправдается ни одна душа, а потому, что через добрые дела усвояется и уподобляется он Святому Богу. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 18).

Апостолы видели в славе как Спасителя, так и явившихся пророков, причастников этой славы. Отсюда видим, что в Вечной Жизни слава святых будет подобна славе Христовой: будут "подобны Ему" и увидят Его, "как Он есть" (1 Ин. 3, 2). Здесь просветилось лицо Христово, как солнце: "Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их" (Мф. 13, 43), ибо Христос "уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп. 3, 21). Видим еще, какая радость и сладость там будет. Петр такую радость и сладость почувствовал в себе, увидев славу Божию, что и с горы сходить не хотел, но хотел там и пребывать: "При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть" (Мф. 17, 4) и прочее. Некую часть славы Божией и насколько могли видеть увидели, но в такую радость и сладость пришли; какие же там будут радость и веселие, где явится вся слава Божия, где узрят Бога "лицем к лицу?" (1 Кор. 13, 12) (104, 1658-1659).

Во время весны прорастают листья и цветы трав и деревьев и появляются вовне, и этими листьями и цветами травы и деревья одеваются и становятся прекрасными. Так в Воскресении в телах святых явится их красота, которая ныне пребывает сокровенной в их душах, и этой красотой, как прекрасной ризой, оденутся ожившие тела их. Ибо они будут сообразны прославленному Телу Спасителя нашего. Святитель Тихон Задонский (104, 1659).

"Всякие подвиги совершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщились Божественному свету"

Свет - Отец, Свет - Сын, Свет и Дух Святой.
Смотри, что говоришь ты, брат, смотри, чтобы не погрешить.
Ибо три суть один Свет, один не разделенный,
Но соединенный в трех Лицах неслитно.
Ибо Бог весь неразделен естеством,
И существом поистине превыше всякой сущности.
Не разделяется Он ни силой, ни образом, ни славой,
Ни видом, ибо весь Он простой и созерцается как свет.
В Них Лица - едино, три Ипостаси - едино,
Ибо три в едином, лучше же, три едино.
Три эти - одна сила, три - одна слава,
Три - одно естество, существо и Божество.
Они и есть единый Свет, который просвещает мир,
Не этот видимый мир, да не будет,
Так как не познал Его и не может познать
Ни этот видимый мир, ни друзья мира,
Ибо "кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу" (Иак.4,4);
Но человека, которого Сам Он сотворил по образу
Своему и по подобию, мы называем миром,
Потому что он украшается добродетелями,
Господствует над земными тварями -
Подобно тому как и Сам Он имеет власть над вселенной,-
И царствует над страстями - это и есть то, что по образу,-
И покоряет демонов, виновников зла,
Попирая великого древнего дракона,
Как ничтожную птичку. А каким образом, послушай, чадо.
Князь этот, когда пал и лишился света,
Тотчас оказался во тьме и со всеми
Вместе с ним падшими с Неба духами находится во тьме,
И в ней, во тьме, царствует над всеми
Погруженными в нее бесами и людьми.
Всякую душу; не видящую Света Жизни, светящего
И днем и ночью, он мучит,
Уязвляет, томит, держит в плену и связывает,
И повседневно ранит стрелами удовольствий,
Хотя она и мнит, что сопротивляется и не падает,
Но в поте лица, с великим трудом и подвигами
Она всегда ведет с ним непримиримую брань.
Всякая же душа, видящая Божественный свет,
От которого он ниспал, презирает его [князя тьмы]
И, будучи озаряема самим неприступным Светом,
Попирает этого князя тьмы, как листья,
Облетевшие с высокого дерева,
Ибо силу и власть он имеет во тьме,
Во свете же делается совершенно мертвым.
Слыша же о свете, внимай, о каком Свете я говорю тебе.
Не подумай, что я говорю об этом солнечном свете,
Ибо во свете его ты видишь многих людей,
Согрешающих, как и я, ужасно бичуемых,
Падающих и испускающих пену среди дня
И невидимо страждущих от злых духов.
И хотя светит солнце, но никакой от него больше
' Пользы не бывает тем, которые преданы бесам.
Итак, я говорю тебе не о свете солнца,
Не о дневном, да не будет, не о светильниках,
Не о свете многих звезд и луны,
Вообще не о сиянии видимой красоты
Я говорю, что оно имеет такое действие света.
Ибо чувственные светы освещают и озаряют
Одни только чувственные очи, давая видеть
Только чувственное, а не мысленное, разумеется.
Поэтому все, видящие только чувственное,
Слепы умными очами сердца.
Умные же очи умного сердца
И освещаться должны умным светом.
Ибо если имеющий телесные зеницы угасшими
Весь омрачен и не знает, где находится,
То насколько же более тот, у кого слепо око души,
Омрачен будет и телом, и в действии,
Да и духом не будет ли почти омертвевшим?
Итак, точно уразумей, о каком Свете я говорю тебе.
Ибо не о вере говорю я тебе, не о совершении дел,
Не о покаянии, не о посте, конечно,
Не о нестяжании, не о мудрости, не о знании,
Даже не о науке, ибо ничто из этого не есть
Свет, ни отблеск того света, о котором говорю тебе,
Ни внешнее благоговение, ни наружность
Смиренная и простая, ибо все это деяния
И исполнение заповедей; если они хорошо совершаются
И исполняются, как Сам Создатель заповедует,
То многообразно изливаются слезы,
Которые или полезны бывают, или, наоборот, вредны:
Пока сами по себе, они совершенно бесполезны.
Бдение же не есть, конечно, только дело монахов,
Но и вообще людей, занятых делами.
Женщины-ткачихи, золотари и медники
Более бодрствуют, нежели весьма многие монахи.
И поэтому мы говорим, что ничто из всех этих
Добродетельных деяний не называется светом.
Поэтому и собранные воедино все деяния
И добродетели без исключения не суть Божественный свет,
Ибо все человеческие деяния далеки от него.
Впрочем, и эти деяния, совершаемые нами,
Называются нашим светом для живущих во зле,
Наставляя их добру (Мф. 5, 16);
И та тьма, которая находится во мне и ослепляет меня,
Бывает светом для ближнего и светит для видящих.
И чтобы ты не подумал, что я говорю тебе нечто невероятное,
Послушай, я скажу тебе и решение загадки:
Положим, я пощусь ради тебя, чтобы явиться постящимся,
И хотя этот сучок в глазах моих является
Как бы бревном, конечно, воткнутым в них посередине (Мф. 7, 3-5),
Но ты просвещаешься, видя меня постящимся, если не осуждаешь меня,
Но совершенно порицаешь себя, как чревоугодника,
Ибо этим ты наставляешься к воздержанию чрева
И научаешься презирать наслаждение.
Или еще - одевшись в худую и рваную одежду
И ходя везде в одном хитоне, я думаю
Снискать славу и похвалу от видящих меня
И казаться для них новым апостолом,
И хотя это бывает для меня причиной всякого вреда
И поистине тьмой и густым облаком в душе моей,
Но видящих меня просвещает и научает
Презирать уборы и богатство
И одеваться в простую и грубую одежду,
Что и есть поистине апостольское одеяние.
Так и все прочие добродетельные деяния
Суть действия вне света, дела без луча.
Ибо, будучи собраны вместе, как раньше сказал я,
И соединены воедино, добродетельные деяния -
Если это и возможно в человеке -
Подобны светильнику, лишенному света.
В самом деле, как нельзя называть огнем одни угли,
Даже и горящие угли, или Пламенем - дрова,
Так ни вся вера, ни дела, ни деяния,
Ни исполнение заповедей не достойны называться огнем, пламенем
Или Божественным светом, ибо в действительности они не есть свет.
Но так как они могут воспринять этот огонь, приблизиться к свету
И зажечься через неизреченное соединение,
То это и служит похвалой и славой добродетелей.
И ради этого всякие подвиги и всякие деяния
Совершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщились
Божественному свету, когда душа, как чистый воск,
Вся приносит себя неприступному Свету.
Или как бумага, пропитанная воском,
Так и душа, пропитанная добродетелями,
Вся зажжется от него, насколько сможет увидеть,
Насколько вместит ее храмина.
И тогда, просвещаясь, добродетели, как приобщившиеся
Божественному свету, и сами называются светом,
Лучше же сказать, и они становятся светом, слившись со светом,
И, как свет, просвещают самую душу и тело,
И поистине светят, во-первых, тому, кто стяжал их,
А затем и всем прочим, находящимся во тьме жизни.
Просвети и тех, Христе, Духом Всесвятым
И сделай наследниками Царства Небесного,
Со всеми святыми Твоими ныне и вовеки.
Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 200-205)*.

* Гимн 43. О богословии и о том, что сохранившие образ (Божий) попирают злые силы князя тьмы; прочие же, у которых жизнь проходит в страстях, находятся в его власти и царстве.

Звали в Царство Божие пророки, звали апостолы, звали преемники их, святые, пастыри и учители церковные, в древности жившие, но и сами спешили жаждущим духом к почести этого вышнего звания. И ничто их звания и стремления не могло обратить вспять. Не только богатство, честь, славу и всякое благо мира сего они ни во что вменили, но презирали и узы, темницы, изгнания, биения, раны, мучения, страдания и смерть и "многими скорбями" входили "в Царствие Божие" (Деян. 14, 22). Потому и призываемые ими люди, видя такое стремление своих предводителей к высшему званию, со всяким усердием спешили за ними. Их пример, сообразный словам, поощрял и привлекал к этому призываемых людей (104, 1659).

А если потрудишься и прочитаешь книгу, в которой описаны жития святых и различные страдания мучеников, еще лучше узнаешь, как сильна и действенна вера! Там увидишь, что ни скорбь, ни теснота, ни гонение или голод, ни нагота, ни опасность, ни меч, ни смерть не могли отлучить воинов Христовых от любви Божией во Иисусе Христе, Господе нашем. Их считали "за овец, обреченных на заклание" (Рим. 8, 36). Ради Христа они принимали узы вместо украшений, темницы вместо царских чертогов, поношение и хулу вместо чести. Они спешили к позорной смерти, на съедение зверям, к сожжению в огне, к потоплению в море, как на сладкий брак; биение, раны, растерзания и раздробления членов принимали, как в чужих телах. А что их побудило с такой радостью принимать различные страдания, если не вера и родная сестра веры - любовь ко Христу Иисусу, и за это воздание вечных и неизреченных благ в Небесном чертоге? Видишь ли, как они свою веру запечатлели кровью своей и смертью? Святитель Тихон Задонский (104, 1660).

Святая Церковь каждый день творит память святых. Но так как были угодники Божии, подвизавшиеся безвестно, не явленные Церкви, то, чтобы не оставить и их без чествования, святая Церковь установила день, в который прославляет всех, от века угодивших Богу, чтобы не оставалось никого, не прославляемого ею. Творить же это тотчас после сошествия Святого Духа она узаконила потому, что все святые сделались и становятся святыми благодатию Святого Духа. Благодать Святого Духа приносит покаяние и оставление грехов, она же вводит в борьбу со страстями и похотями и венчает этот подвиг чистотой и бесстрастием. И таким образом является новая тварь, достойная Нового Неба и Новой Земли. Поревнуем же и мы идти вслед за святыми Божиими. Как это делать - учит Евангелие; оно требует безбоязненного исповедания веры в Господа, преимущественной любви к Нему, поднятия креста самоотвержения и сердечного отрешения от всего. Положим же начало по этому указанию. Епископ Феофан Затворник (107, 163-164).