"...Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате и страдавша, и погребенна"

Перед кем трепещет всякая тварь небесных и земных и преисподних, содержимых под властью диавола; Кто дал нам власть попирать диавола, Тот... страдал, укоряемый, злословимый, оплеванный, ударяемый по ланите, бичуемый, венчаемый тернием... облекаемый в багряницу, заушаемый, приемлющий все роды поругания, распинаемый, напоеваемый уксусом и желчью, пронзаемый в ребро копием, приравненный к беззаконным. Все это претерпел Господь ради нас, все это принял на Себя Долготерпеливый ради нашего спасения. Преподобный Ефрем Сирин (27, 278).

Видишь, христианин, страшное и ужасное позорище: смотри и рассуждай о причине его! Причина ему - грехи наши. Так очищались грехи мои и твои и всего мира. Так удовлетворялась Правда Божия, которая грехами мира была раздражена! Так Бог примирялся с миром и мир с Богом! Так заслуживалось оправдание нас, грешных, так совершалось вечное спасение! Так избавлялись мы от диавольского пленения и власти, от адского мучения и вечной смерти! Так готовилось нам восхождение на Небо и открывалось Небесное Царствие, затворенное нашими грехами, и все, что мы потеряли в Адаме, возвращалось! В Адаме мы диаволу и его темной власти подверглись, но через Христово страдание от него избавились. В Адаме мы согрешили и подверглись проклятию, но через Христово страдание возвратилось нам оправдание и благословение Божие. В Адаме мы умерли и погибли, но Христовым страданием ожили и спаслись. В Адаме мы от Бога удалились, но Христовым страданием возвратились к Богу. В Адаме мы из рая изгнаны, но Христовым страданием возвратились в рай не земной, но небесный. В Адаме мы обесчестились и посрамились, но через Христово страдание почтились и прославились. В Адаме доброго всего мы лишились и всему дурному и греховному подпали, но Христовым страданием всякое добро получили и от всякого злополучия избавились. И так от Христова страдания, как от источника спасения, все наше благополучие проистекает. Его страдания - источник нашей отрады, Его смерть - причина нашей жизни. Его судом и осуждением избавились мы от вечного суда и осуждения. Его ранами мы исцелились; Его узы, которыми Он был связан, нас освободили от уз греховных, за что поем Ему с пророком: "Ты разрешил узы мои. Тебе принесу жертву хвалы" (Пс. 115, 7-8). Святитель Тихон Задонский (104, 2281-2283).

Смерть Господа в Теле являет милосердие Господа - эта смерть была причиной жизни вечной (40, 160).

(Господь) пришел в мир и принял смерть не только за друзей и близких Себе, но и за врагов, за мучителей, за обманщиков, за ненавидящих, за распявших Его... о которых Он прежде сотворения мира знал, что они будут такими, и которых, предвидя, сотворил, победив предведение благостью,- и за них Он пролил собственную Кровь, за них принял смерть. Святитель Иоанн Златоуст (35, 762).

Преподобный Иоанн Дамаскин

О Божественном Домостроительстве и о попечении в отношении к нам и о нашем спасении

Главы из книги "Точное изложение православной веры" (СПб., 1894).

Человека, обольщенного нападением виновника зла - демона, и не сохранившего заповеди Творца, и лишившегося благодати, и совлекшего с себя дерзновение, которое он имел к Богу, и прикрытого суровостью бедственной жизни, ибо это обозначали листья смоковницы, и облеченного мертвенностью, то есть смертностью и грубостью плоти, ибо это обозначало облечение в кожи, и, по праведному Божию суду, изгнанного из рая, и осужденного на смерть, и подчиненного тлению, не презрел Сострадательный, давший ему бытие и даровавший блаженное бытие. Он прежде воспитал человека многими способами и призвал к обращению: через стенание и страх, потоп и совершенную гибель почти всего человеческого рода, через смешение и разделение языков, надзор ангельский, сжигание городов, прообразовательные Богоявления, войны и победы, поражения, знамения и чудеса, разнообразные силы, через Закон, через пророков. Все это совершалось ради истребления греха, везде разлитого и поработившего себе человека и нагромоздившего все виды порока, а также ради возвращения человека к блаженной жизни, ибо смерть вошла в мир через грех, как дикий и свирепый зверь, терзающий человеческую жизнь. И надлежало, чтобы Намеревающийся искупить был непогрешимым и неподвластным через грех смерти, а сверх того надлежало, чтобы природа человека была укреплена, и обновлена, и' на деле наставлена и научена пути добродетели, уводящему от тления, ведущему к Жизни Вечной. И Бог явил наконец в отношении к нему великое море человеколюбия. Ибо Сам и Творец и Господь берет на Себя борьбу за Свое собственное создание и на деле становится Учителем. И так как враг прельщает человека надеждой на получение божественного достоинства, то Он снабжается одеянием плоти, как приманкой, и являет вместе Благость, и Мудрость, и Праведность, и Могущество Божие. Благость - потому что Он не презрел немощи Своего собственного создания, но сжалился над ним, падшим, и простер руку. Праведность же - потому что после того как человек был побежден. Он не делает, чтобы другой победил тирана, и не вырывает человека силой из рук смерти, но того, кого некогда смерть порабощает себе через грех, этого Благой и Праведный опять сделал победителем и, что именно было затруднительно, подобного привел в первоначальное состояние посредством подобного. А мудрость - потому что Он нашел самое достойное уничтожение затруднительного. Ибо, по благоволению Бога и Отца, Единородный Сын и Слово Божие, и Бог, "сущий в лоне" Бога и Отца, единосущный с Отцом и Святым Духом, Предвечный, Безначальный, Который был в начале, и был у Бога и Отца, и был Богом "будучи образом Божиим" (Флп. 2, б), наклонив небеса, нисходит, то есть неуничижимую Свою высоту неуничиженно уничижив, нисходит для пользы Своих слуг таким снисхождением, которое было и неизреченно, и непостижимо, ибо это обозначает слово "нисхождение". И, будучи совершенным Богом, Он делается совершенным человеком, и совершается дело, новейшее из всего нового, дело, которое одно только ново под солнцем и через которое открывается беспредельное могущество Божие. Ибо что больше того, что Бог сделался человеком? И Слово, не потерпев изменения, стало плотью: от Святого Духа и Святой Марии - Приснодевы и Богородицы. И Оно называется Посредником между Богом и людьми, единое человеколюбивое, зачатое в непорочной утробе Девы не от желания, или похоти, или соединения с мужем, или рождения, связанного с удовольствием, но от Святого Духа и первого Источника Адамова. И Оно делается послушным Отцу через то, что Оно стало подобно нам, и через то, что приняло от нас наше, врачуя наше непослушание и становясь для нас Образцом повиновения, вне которого невозможно получить спасение (кн. 3, гл. 1, с. 119-121).

Об образе зачатия Слова и о Божественном Его Воплощении

Ангел Господень был послан к Святой Деве, происходящей из Давидова племени. "Ибо известно, что Господь наш воссиял от колена Иудина" (Евр. 7, 14), из которого никто не приступил к алтарю, как говорил божественный апостол, о чем позже скажем подробнее. Итак, благовествуя ей, он говорил: "радуйся. Благодатная! Господь с тобою... Она же, увидев его, смутилась от слов его... И сказал ей Ангел: Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога... и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус" (Лк. 1, 28-31). "Он спасет людей своих от грехов их" (Мф. 1, 21). Почему и имя Иисус переводится как "Спаситель". Когда же Она недоумевала: "Как будет это, когда Я мужа не знаю?" (Лк. 1, 34), то Ангел снова говорит ей: "Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим" (Лк. 1, 35). Она же говорит к нему: "Се, Раба Господня, да будет Мне по слову твоему" (Лк. 1, 38).
Действительно, после того как Святая Дева изъявила согласие, на Нее, по слову Господню, которое сказал Ангел, сошел Святой Дух, очищающий Ее и дарующий Ей силу для принятия Божества Слова, а вместе и для рождения Его. И тогда ипостасная Мудрость и Сила Всевышнего Бога, Сын Божий, единосущный с Отцом, осенил Ее, как бы Божественное семя, и из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе плоть, одушевленную душою, одаренную как разумом, так и умом, начатки нашего "смешения": не по образу рождения через семя, но творческим образом, через Святого Духа; не так, что внешний вид создавался понемногу через прибавление, но так, что он был окончен в один момент. Само Слово Божие для плоти сделалось Ипостасью. Ибо Божественное Слово соединилось не с такой плотью, которая прежде сама по себе существовала, но, вселившись в утробе Святой Девы, Оно в Своей Ипостаси неописуемо восприняло Себе от чистых кровей Приснодевы плоть, одушевленную душою, одаренную и разумом, и умом, взяв Себе начатки человеческого "смешения", Само Слово сделалось для плоти Ипостасью. Итак, плоть, и в то же время плоть Слова Божия, вместе с тем - плоть одушевленная, одаренная и разумом, и умом. Почему и говорим не о человеке обоготворенном, а о Боге - вочеловечившемся. Ибо Кто был по природе совершенным Богом, Тот же Самый сделался по природе совершенным человеком, не изменившись относительно Своей природы, также не призрачно только воплотившись, но с плотью, воспринятой от Святой Девы, одушевленной душой как разумной, так и умной и в Нем получившей свое бытие, соединившись ипостасно, но неслитно, и неизменно, и нераздельно, не изменив ни природы Своего Божества в сущность Своей плоти, ни сущности Своей плоти в природу Своего Божества, и из Божественной Своей природы и той человеческой природы, которую Он воспринял Себе, не соделав одной сложной природы (гл. 2, с. 121-123).

О двух естествах (против монофизитов)

Естества соединились друг с другом непреложно и неизменно, между тем как ни Божественное естество не лишилось своей собственной простоты, ни человеческое, конечно, как не изменилось в естество Божества, так и не перешло в несуществование в действительности, и из двух не образовалось одно сложное естество. Ибо сложное естество не может быть единосущно ни с одним из тех двух естеств, из которых оно сложено, будучи соделанным из иного, как нечто новое сравнительно с тем. Например, тело, сложенное из четырех стихий, не называется единосущным с огнем, не именуется огнем, не называется воздухом, ни водою, ни землею и не единосущно ни с чем из этого. Следовательно, если, согласно с мнением еретиков, Христос после соединения принял одно сложное естество, то Он изменился из простого естества в сложное, и Он не единосущен ни с Отцом, Который имеет простое естество, ни с Матерью, ибо Она не сложена из Божества и человечества. И Он не будет существовать, конечно, в Божестве и человечестве; и называться Он будет не Богом, не человеком, а только Христом; и слово "Христос" будет имя не ипостаси, а одного - согласно с их мнением - естества. Мы же постановляем, что Христос был не с одним сложным естеством и что Он не был чем-то новым сравнительно с тем другим, из чего Он образовался, подобно тому как человек состоит из души и тела или как тело - из четырех стихий; но во Христе было из иного то же самое (сравнительно с этим "иным"). Ибо мы исповедуем, что из Божества и человечества совершенный Бог и совершенный человек и есть, и называется (тем и другим именем) Один и Тот же, и что. Он - из двух естеств и существует в двух естествах. Словом же "Христос" называем имя ипостаси, которое понимается не как что-либо одного рода, но как служащее для обозначения двух естеств. Ибо Сам Он помазал Себя: помазывая Свое тело Своим Божеством как Бог, будучи же помазываем - как человек, ибо Сам Он есть это и то. Помазание же человечества - Божество. Ибо если Христос, будучи одной сложной природы, единосущен с Отцом, то, следовательно, и Отец будет сложен и единосущен с плотью, что совершенно нелепо и полно всякого богохульства.
Но также каким образом одно естество будет способно к принятию существенных различий - противоположных одно другому? Ибо каким образом возможно, чтобы одна и та же природа в одно и то же время была сотворенной и несозданной, смертной и бессмертной, описуемой и неописуемой?
Если же те, которые говорят, что во Христе - одно естество, назвали бы это простым, то они будут согласны с тем, что Он - только Бог, и введут призрак, а не действительное вочеловечение, или будут согласны с тем, что Он - только человек, как говорил Несторий. И где то, что совершенно в Божестве и совершенно в человечестве? А также когда скажут о Христе, что Он был с двумя естествами, те, которые говорят, что после соединения Он был с единым сложным естеством? Ибо, что Христос прежде соединения был с одним естеством, всякому, конечно, ясно.
Но это есть то, что для еретиков служит причиной заблуждения: утверждение, что естество и лицо - одно и то же. Ибо хотя мы говорим, что естество людей одно, однако должно знать, что говорим это, не обращая своего взора на понятие души и тела, ибо невозможно говорить, что душа и тело, сравниваемые друг с другом, суть одного естества, но потому, что хотя существуют весьма многие лица людей, однако все люди владеют естеством, понимаемым в одном и том же смысле, ибо все сложены из души и тела и все получили естество души и владеют сущностью тела, также и общим видом. Почему и говорим, что естество весьма многих и различных лиц - одно, хотя каждое лицо, разумеется, имеет два естества и достигает полноты в двух естествах, то есть в естестве души и тела.
Но в Господе нашем Иисусе Христе нельзя допустить общего вида. Ибо и не было, и нет, и никогда не будет другого Христа, состоящего как из Божества, так и из человечества, пребывающего в Божестве и человечестве. Который Один и Тот же - совершенный Бог и совершенный человек. Поэтому нельзя сказать, что в Господе нашем Иисусе Христе одно естество, так чтобы, подобно тому как говорим о неделимом, составленном из души и тела, так говорили и о Христе, Который состоит из Божества и человечества. Ибо там - неделимое, а Христос - не неделимое, ибо Он не имеет и вида (или свойства) "Христовства", подобно тому свойству, о котором говорилось выше в отношении к людям. Почему, конечно, и говорим, что из двух совершенных естеств - как Божеского, так и человеческого - произошло соединение - не по образу обагрения или не через слияние, или смешение, или растворение (как говорили отверженный Богом Диоскор, и Евтихий, и Север, и их беззаконное общество), и не личное, или относительное, или в смысле достоинства, или в отношении к одинаковой воле, или равночестности, или одноименности, или благоизволению (как говорили богоненавистный Несторий, и Диодор, и Феодор Мопсуестийский, и бесовское их собрание), но через сочетание, именно ипостасное, которое произошло непреложно, и неслиянно, и неизменно, и нераздельно, и неразлучно. И в двух естествах, которые совершенны, исповедуем одну Ипостась Сына Божия и воплотившегося, одной и той же считая Ипостась Божества и человечества Его и исповедуя, что два естества в целости сохраняются в Нем после соединения, не полагая каждого естества отдельно и порознь, но соединенными друг с другом в одной сложной Ипостаси. Ибо мы говорим, что соединение есть существенное, то есть истинное, и не в смысле призрака. Существенным же считаем не потому, что два естества сделали одно сложное естество, но потому, что они поистине соединились друг с другом в одну сложную Ипостась Сына Божия и что существенное их различие сохраняется в целости. Ибо сотворенное пребыло сотворенным и несозданное - несозданным. Смертное осталось смертным и бессмертное - бессмертным; описуемое - описуемым; неописуемое - неописуемым; видимое - видимым и невидимое - невидимым. Одно блистает чудесами, другое подпало под оскорбления.
Далее, то, что свойственно человечеству, Слово присваивает Себе, ибо Ему принадлежит то, что принадлежит Святой Его плоти, и плоти уделяет то, что ей принадлежит по образу взаимного общения, по причине проникновения частей друг в друга и ипостасного соединения и потому, что был Один и Тот же Самый, "в каждом из двух образе совершавший с участием другого" и Божеское, и человеческое. Почему именно и говорится, что был распят Господь Славы, хотя Божеское Его естество не испытало страданий. И о Сыне Человеческом объявлено, что Он прежде страдания был на небе, как сказал Сам Господь. Ибо был Один и Тот же Самый Господь Славы, Который сделался по естеству и по истине Сыном Человеческим, то есть человеком. И мы знаем о Его и чудесах, и страданиях, хотя Он творил чудеса в одном отношении (то есть одним Своим естеством) и Он же Сам терпел страдания в другом отношении (то есть другим Своим естеством). Ибо мы знаем, что как одна Его Ипостась, так и существенное различие естеств сохраняются в целости. Но как было бы сохранено в целости различие, если бы не сохранялись в целости те, которые имели различие в отношении друг к другу? Ибо различие есть различие тех вещей, которые различны. Итак, в том отношении, в каком различаются друг от друга два естества Христа, то есть в отношении сущности, Он, говорим мы, соприкасается с краями, то есть насколько дело идет о Божестве, то и с Отцом, и Духом, а насколько - о человечестве, то и с Матерью, и всеми людьми. А в каком отношении естества Его соприкасаются, в том Он, говорим мы, различается и от Отца, и от Духа, и от Матери, и от остальных людей; ибо естества Его соприкасаются через Ипостась, имея одну сложную Ипостась, в отношении к которой Он различается и от Отца, и от Духа, и от Матери, и от нас (гл. 3, с. 123-128).

Об образе взаимного общения свойств

Итак, что есть сущность, а что - ипостась (или лицо), мы сказали весьма много раз. Также и о том, что сущность показывает вид общий и вмещающий в себе однородные лица, так, например: "Бог", "человек". Лицо же обозначает неделимое, то есть Отца, Сына, Святого Духа, Петра, Павла. Поэтому должно знать, что имя Божества и человечества показывает сущности или естества. Имя же "Бог" и "человек" употребляется и об естестве (подобно тому как когда говорим: Бог есть сущность непостижимая и что один - Бог), употребляется же оно и в отношении к лицам (когда более частное принимает имя более общего, подобно тому как когда Писание говорит: "посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой" (Пс. 44, 8); ибо - смотри! - оно здесь указало на Отца и Сына; и подобно тому как когда оно говорит: "Был человек в земле Уц" (Иов 1, 1), ибо оно здесь указало на одного только Иова).
Поэтому так как в Господе нашем Иисусе Христе мы знаем, конечно, два естества, но одну сложенную из обоих Ипостась, то когда в Нем рассматриваем естества, тогда называем Божество и человечество, когда же - сложенную из естеств Ипостась, тогда то называем Христа, состоящего из обоих вместе: и Бога, и в то же самое время человека, и Бога воплотившегося, а то по одной из частей - только Бога и Сына Божия и только человека и Сына Человеческого, и то соответственно возвышенному только (то есть Божескому Его естеству), а то соответственно только низменному (то есть человеческому Его естеству). Ибо Один - Тот, Который одинаково есть и то и это: первым всегда безвиновно будучи от Отца, другим же сделавшись после по человеколюбию.
Итак, говоря о Божестве, мы не приписываем ему тех свойств, которые присущи человечеству. Ибо мы не говорим, что Божество подверженно страстям или сотворенно. Но и плоти, или человечеству, не приписываем свойств Божества, ибо не говорим, что плоть, или человечество, несозданно. А когда речь идет об Ипостаси, то - назовем ли ее по обоим вместе естествам, или по одной из частей - придаем ей свойства обоих естеств. Ибо Христос - что есть то и другое вместе - называется и Богом, и человеком, и сотворенным, и несозданным, и подверженным страстям, и бесстрастным. И всякий раз как Он называется по одной из частей Сыном Божиим и Богом, Он принимает свойства сосуществующего естества, то есть плоти, будучи называем Богом - подверженным страданиям, и Господом Славы - распятым: не поскольку Он Бог, но поскольку Он же Сам также и человек. И всякий раз как Он называется человеком и Сыном Человеческим, Он принимает свойства Божественного естества и украшения: Предвечный младенец, безначальный человек - не поскольку Он младенец и человек, но поскольку, будучи Предвечным Богом, Он в последние дни сделался младенцем. И это - образ взаимного общения, когда каждое из двух естеств то, что ему свойственно, предлагает в обмен другому по причине тождества Ипостасей и проникновения Их одного в другое. Поэтому мы можем о Христе сказать: "Сей есть Бог наш... Он явился на земле и обращался между людьми" (Вар. 3, 36, 38), и Человек этот - несозданный, и неподверженный страстям, и неописуемый (гл. 4, с. 128-130).

О числе естеств

Но подобно тому как, с одной стороны, исповедуем в Божестве едино естество, а с другой - говорим, что поистине есть три Ипостаси; так и все то, конечно, что естественно и существенно, называем простым, а различие Ипостасей познаем в одних только трех свойствах: в том, что Один безначален и есть Отец, а Другой произошел от Причины и - Сын, и Третий произошел от Причины и исходят. Причем мы убеждены, что Они (Ипостаси) не могут быть удалены и разлучены Одна от Другой и что Они соединены и неслитно проникают Одна в Другую. И, с одной стороны, соединены неслитно, ибо Они суть Три, хотя и соединены, а с другой - неразлучно разделяются, ибо хотя Каждая существует Сама по Себе, то есть является совершенной Ипостасью и имеет свойственную Ей особенность, то есть различный образ бытия, однако Они соединены как сущностью, так и естественными свойствами и тем, что Они не разделяются и не удаляются из Отеческой Ипостаси и как являются, так и называются Единым Богом. Таким же самым образом и в Божественном, и таинственном, и превосходящем всякий ум и понимание Домостроительстве исповедуем хотя два естества Единого из Святой Троицы Бога Слова и Господа нашего Иисуса Христа: как Божеское, так и человеческое, соединившиеся одно с другим и ипостасно объединенные, но одну сложную Ипостась, соделанную из двух естеств. Далее говорим, что два естества и после соединения сохраняются в целости, в единой сложной Ипостаси, то есть в Едином Христе, и что они, как и природные их свойства, существуют поистине, будучи, конечно, соединены неслитно и нераздельно, как различаясь, так и будучи исчисляемы. И подобно тому как Три Ипостаси Святой Троицы и неслитно соединены, и нераздельно разделены, и исчисляются, и число это не производит в Них разделения, или разлучения, или отчуждения и рассечения, ибо мы знаем Единого Бога - Отца и Сына и Святого Духа; таким же самым образом и естества Христа, хотя они и соединены, но соединены неслитно; хотя они и проникают друг в друга, но не допускают как изменения, так и превращения одного в другое. Ибо каждое из двух сохраняет Свое природное свойство неизменяемым. Почему они и исчисляются, и однако число это не вводит разделения. Ибо один - Христос, совершенный как в Божестве, так и в человечестве, потому что число по своей природе не является виновником разделения или соединения, но оно служит к обозначению количества тех вещей, которые исчисляются, или соединенных, или разделенных: соединенных, когда, например, эта стена состоит из пятидесяти камней; разделенных же, когда, например, пятьдесят камней лежат в этом поле; и опять, например, соединенных, потому что две природы находятся в угле (разумею природу огня и дерева); разделенных же, потому что природа огня - одна, а природа дерева - другая, так как соединяет и разделяет их иной образ, а не число. Следовательно, подобно тому как невозможно три Ипостаси Божества, хотя Они и соединены Одна с Другой, назвать одной Ипостасью, чтобы в противном случае не произвести слияния и уничтожения различия Ипостасей, так и два естества Христа, ипостасно соединенные, невозможно назвать одним естеством, чтобы иначе нам не произвести уничтожения, и слияния, и несуществования в действительности Их различия (гл. 5, с. 130-132).