На Божественной Трапезе мы не должны просто видеть предложенный хлеб и чашу, но, возвышаясь умом, должны верою разуметь, что на Священной Трапезе лежит "Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Ин. 1, 29), приносимый в Жертву священниками. И истинно приемля честное Тело и Кровь Его, должны веровать, что это знамения нашего Воскресения. I Вселенский Собор (113, 520).
Возвещая смерть по плоти Единородного Сына Божия, то есть Иисуса Христа, и исповедуя Воскресение Его и Вознесение на небеса, мы совершаем в церквах Бескровное Жертвоприношение. И таким образом приступаем к Благословенным Тайнам и освящаемся, причащаясь Святого Тела и честной Крови Спасителя всех нас, Христа, и принимая не обыкновенную плоть и не как плоть человека, освященного и соединившегося со Словом по единству достоинства, но как воистину Животворящее и собственное Тело Самого Слова. Ибо Он (Иисус Христос), как Бог, будучи Жизнью по естеству, когда стал едино с собственною Плотию, сделал ее Животворящей. И потому, хотя Он говорит нам: "истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человече ского и пить Крови Его" (Ин. 6, 53), однако мы должны почитать ее не за плоть человека, во всем подобного нам (каким образом плоть человека по природе своей могла быть животворящей?), но воистину за собственную Плоть Того, Который ради нас сделался и назван Сыном Человеческим. III Вселенский Собор (113, 520).
Никто из вестников Духа, то есть святых апостолов и достославных отцов наших. Бескровную Жертву, совершающу юся в воспоминание страданий Бога нашего и всего Домостро ительства Его, не называл "образом" Тела Его, ибо не так слышали они от Господа. Они слышали Его, благовествующего: "если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53)... Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем" (Ин. 6, 53; 56); и еще: "приимите, ядите: сие есть Тело Мое" (Мф. 26, 26), но Он не сказал: "приимите, ядите образ Тела Моего" Итак, ясно, что ни Господь, ни апостолы, ни отцы никогда не называли Бескровную Жертву, приносимую священниками, "образом", но самим Телом и самою Кровию. И хотя прежде чем совершится освящение, некоторым из святых отцов казалось благочестивым называть хлеб и вино "вместообразными", но по освящении они становятся Телом и Кровию Христа, и так мы веруем. Деяния VII Вселенского Собора (113, 521).
Мы приемлем Евхаристию не как простой хлеб и не как простое питие, но каким образом Иисус Христос-Спаситель наш, воплотившись Словом Божиим, имел для спасения нашего Плоть и Кровь, таким же образом и Пища эта, над которой произнесено благодарение молитвой Слова Его, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть Плоть и Кровь Того же воплотившегося Иисуса Христа. Священномученик Иустин Философ (113, 521).
Как земной хлеб, через призывание на него Бога, уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земного и небесного, так и тела наши, приобщаясь Евхаристии, уже не тленны, но имеют надежду Воскресения. Святитель Ириней Лионский (113, 521).
Хлеб и Вино Евхаристии, прежде святого призывания поклоня емой Троицы, были простым хлебом и вином. По совершении же призывания хлеб становится Телом Христовым, а вино - Кровию Его. Святитель Кирилл Иерусалимский (113, 521).
Помни, что хлеб, который мы вкушаем в Таинстве, не есть образ Тела Господня, но есть самая Плоть Господа... Ибо хлеб таинственными словами, через таинственное благословение и наитие Святого Духа претворяется в Плоть Господа... Хлеб не есть образ Тела Господня, но прелагается в самое Тело Христово. Блаженный Феофилакт (113, 521).
Хлеб и вино - не образы Тела и Крови Христовой, но самое Обоженное Тело Господа, ибо Сам Господь сказал: "сие есть Тело Мое" (Мф. 26, 26), а не образ Тела; "сие есть Кровь Моя" (Мф. 26, 28), а не образ Крови... Если же некоторые и называли хлеб и вино "вместообразными" Тела и Крови Господней, как, например, богоносный Василий в литургии, то называли так это приношение не по освящении, но до освящения. Преподобный Иоанн Дамаскин (113, 522).
Веруем, что в каждой части до малейшей частицы преложенно го хлеба и вина находится не какая-либо отдельная часть Тела и Крови Господней, но Тело Христово, всегда целое и во всех частях единое, и Господь Христос присутствует по Существу Своему, то есть с Душой и Божеством, как совершенный Бог и совершенный человек. Потому хотя в одно и то же время бывает много священнодействий во вселенной, но не много Тел Христо вых, а один и тот же Христос присутствует истинно и действи тельно, одно Тело Его и одна Кровь во всех отдельных церквах верных. И это не потому, что Тело Господа, находящееся на Не бесах, нисходит на жертвенники, но потому, что хлеб предложе ния, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и прелагаемый, делается одним и тем же с Телом, сущим на Небесах. Ибо всегда у Господа одно Тело, а не многие во многих местах. Потому-то Таинство это, по общему мнению, есть самое чудесное, постигаемое одной верой, а не умствовани ями человеческой мудрости, суетность и безумие изысканий которой о Божественном отвергает эта Святая и свыше опреде ленная за нас Жертва. Послание восточных патриархов (113, 523).
Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогда же иждиваемый, но причащающияся освящаяй. Из Служебника (113, 526).
Солнце всецело отражается в каждой смиренной, но чистой капле росы, так и Христос - в каждой христианской Православ ной Церкви всецело присутствует и предлагается на Священной Трапезе. Он сообщает Свет и Жизнь Своим причастникам, которые, приобщившись Божественному Свету и Жизни, сами делаются светом и жизнью. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 360).
Когда Сам Христос сказал о хлебе: "сие есть Тело Мое" (Мф. 26, 26), после этого кто уже осмелится не веровать? И когда Сам уверил и сказал о чаше: "сие есть Кровь Моя" (Мф. 26, 28), кто тогда усомнится и скажет, что это не Кровь Его? Он в Кане Галилейской некогда претворил воду в вино (Ин. 2, 1-10), сходное с кровью, и не достоин ли веры, когда вино претворяет в Кровь? Если, званный на брак. Он совершил это славное чудо, не тем более ли, даровав сынам чертога брачного (Мф. 9, 15) Свое Тело и Кровь Свою во спасение. Он требует нашей веры? Поэтому с полной уверенностью примем это как Тело и Кровь Христову. Ибо в образе хлеба дается тебе Тело, а в образе вина дается тебе Кровь, чтобы, приобщившись Тела и Крови Христа, ты сделался Ему сотелесным и единокровным. Таким образом мы и становимся христоносцами, когда Тело и Кровь Его соединятся с нашим телом и кровью. Так, по словам блаженного Петра, мы становимся "причастниками Божеского естества" (2 Пет. 1, 4)... Итак, хлеб и вино (в Евхаристии) не считай простыми, ибо они есть Тело и Кровь Христовы, по изречению Владыки. Святитель Кирилл Иерусалимский (113, 521).
Благой и Всеблагой, и Преблагой
Бог, Который весь - Благость, по
причине преизбыточествующего
богатства Своей Благости, не
потерпел, чтобы одиноко
существовало Благо, то есть Его
Естество, в котором ничто не
принимало бы участия. Но и ради
этого, во-первых, сотворил
постигаемые только умом Небесные
Силы; потом - видимый и чувствен ный
мир; затем - человека, состоящего из
того, что постигается только умом, и
из того, что постигается чувствами.
Конечно, все, происшедшее от Него,
поскольку оно существует,
участвует в Его Благости, Ибо Он Сам
для всего - Бытие, так как в Нем-то,
что существует, не только потому,
что Он Сам привел это из небытия в
бытие, но потому, что Сила Его
охраняет и содержит то, что от Него
произошло, а особенно живые
существа. Ибо они имеют общение в
Благе и поскольку они существуют, и
поскольку участвуют в жизни. А
разумные существа имеют общение в
Благе и потому, о чем сказано выше, и
потому, что наделены разумом. И эти
существа имеют общение в Благе в
большей степени, ибо они некоторым
образом более родственны Ему, хотя,
безусловно. Он несравненно выше
всего.
Человек, произойдя разумным и
свободным, конечно, получил
возможность при содействии
собственной воли непрестанно
соединяться с Богом, если он
пребудет в добре, то есть в
повиновении Творцу. Поэтому так как
он преступил заповеди Сотворившего
его и подпал власти смерти и тления,
то Создатель и Творец рода нашего
по Своему милосердию уподобился
нам, сделавшись человеком во всех
отношениях, кроме греха, и
соединился с нашим естеством. Ибо
так как Он уделил нам Свой
собственный образ и Свое
собственное дыхание, а мы не
сохранили, то Он Сам принимает
участие в бедном и немощном
естестве нашем, для того чтобы
очистить нас и сделать нетленными и
опять сделать участниками Его
Божества.
Но надлежало, чтобы не только
начатки нашего естества оказались
в соучастии с лучшим, но чтобы и
всякий желающий человек и родился
вторым рождением, и был вскормлен
новой и соответственной рождению
пищей, и таким образом достиг меры
совершенства. Поэтому через Свое
Рождение или Воплощение, также и
Крещение, и страдание, и Воскресе
ние Он освободил естество от греха
прародителя, от смерти и тления, и
сделался Начатком Воскресения, и
представил Себя путем и образом, и
примером, для того чтобы и мы, пойдя
по Его следам, сделались по
усыновлению тем, что именно Он есть
по естеству: сынами и наследника ми
Божиими и сонаследниками Его. Итак,
Он дал нам, как я говорил, второе
рождение, чтобы, подобно тому, как,
родившись от Адама, мы уподобились
ему, унаследовав проклятие и
тление, так и родившись от Него, мы
уподобились Ему и унаследовали как
нетление, так и благословение и
славу Его.
А так как этот Адам - духовен, то
надлежало, чтобы и рождение было
духовно, и пища. Но так как мы
некоторым образом двойственны и
сложны, то должно, чтобы и рождение
было двояким, и пища - сложной.
Поэтому нам дано рождение через
воду и Духа, то есть через святое
Крещение, а пища - Сам Хлеб Жизни,
Господь наш Иисус Христос,
"сшедший с небес" (Ин. 6, 48, 51).
Ибо, намереваясь принять за нас
добровольную смерть, в ту ночь, в
которую предавал Себя, Он завещал
Своим святым ученикам и апостолам
Новый Завет и через них - всем,
верующим в Него. Поэтому в горнице
святого и славного Сиона, со Своими
учениками съев ветхую пасху и
исполнив Ветхий Завет, Он умывает
ноги ученикам, показывая знамение
Святого Крещения. Потом, преломив
хлеб. Он передавал им,
говоря:"приимите, ядите, сие есть
Тело Мое, за вас ломимое" (1 Кор. 11,
24). Подобным же образом, взяв и чащу
с вином и водой. Он передал им,
говоря: "пейте из нее все, ибо сие
есть Кровь Моя Нового Завета, за
многих изливаемая во оставление
грехов"; "сие творите... в Мое
воспоминание". "Ибо всякий раз,
когда вы едите хлеб сей и пьете чашу
сию, смерть Господню возвещаете"
и исповедуете Воскресение Сына
Человеческого, "доколе Он
придет" (Мф. 26, 27-28; Лк. 22, 20; Мк. 14, 24;
1 Кор. 11, 25, 26).
Поэтому, если "слово Божие живо и
действенно" (Евр. 4, 12), и
"Господь творит все, что хочет"
(Пс. 134, 6); если Он сказал: "да будет
свет. И стал свет... да будет твердь...
И стало так" (Быт. 1, 3, 6); если
"словом Господа сотворены
небеса, и духом уст Его - все
воинство их" (Пс. 32, 6); если небо и
земля, и вода, и огонь, и воздух, и
"все воинство их" совершились
словом Господним, также, конечно, и
это славное живое существо -
человек. Если Сам Бог Слово,
восхотев, сделался человеком и из
чистых и беспорочных кровей Святой
Приснодевы бессеменно осуществил
для Себя Плоть, то неужели Он не
может сделать хлеб Своим Телом и
вино и воду - Своею Кровию? Он сказал
в начале: "да произрастит земля
зелень, траву" (Быт. 1, 11), и до сих
пор всякий раз после дождя земля
производит свои произрастания,
побуждаемая и укрепляемая
Божественным повелением. Бог
сказал: "сие есть Тело Мое", и
"сие есть Кровь Моя", и "сие
творите... в Мое воспоминание" и,
вследствие Его всесильного
повеления, это происходит, пока Он
не придет, ибо так сказано в
Писании: "доколе Он придет", и
через призывание является дождь
для этого нового земледелия -
осеняющая сила Святого Духа. Ибо
подобно тому, как все, что Бог
сотворил. Он сотворил действием
Святого Духа, так и теперь действие
Духа совершает то, что превышает
естество, чего ничто, кроме одной
только веры, не может вместить.
"Как будет это,- говорит Святая
Дева,- когда Я мужа не знаю?" (Лк. 1,
34). Архангел Гавриил отвечает:
"Дух Святой найдет на Тебя, и сила
Всевышнего осенит Тебя" (Лк. 1, 35).
И теперь ты спрашиваешь, каким
образом хлеб делается Телом
Христовым и вино и вода - Кровию
Христовой! И я говорю тебе: Дух
Святой приходит и делает то, что
превосходит разум и мысль.
А хлеб и вино берутся потому, что
Бог знает человеческую немощь, ибо
в большинстве случаев она с досадой
отвращается от того, что
непривычно. Поэтому, проявляя Свое
обычное снисхождение. Он через то,
что близко естеству, совершает то,
что выше естества. И подобно тому
как в Крещении - потому что у людей
есть обычай мыться водой и натирать
тело маслом - Он сочетал с елеем и
водой благодать Духа и сделал его
(то есть Крещение) "банею
пакибытия", так и потому, что люди
обычно едят хлеб и пьют воду и вино.
Он сочетал с ними Свое Божество и
сделал их Своими Телом и Кровию, для
того чтобы через то, что обычно и
согласно с естеством, мы оказались
среди того, что выше естества.
Тело поистине соединилось с
Божеством, Тело, родившееся от
Святой Девы, не потому, что
вознесшееся Тело нисходит с Неба,
но потому, что самый хлеб и вино
изменяются в Тело и Кровь Бога. Если
же ты отыскиваешь тот образ, как им
это происходит, то тебе достаточно
услышать, что с помощью Святого
Духа, подобно тому как при
содействии Святого Духа Господь
для Себя и в Себе осуществил и Плоть
от святой Богородицы; и больше мы
ничего не знаем, за исключением
того, что слово Божие - истинно, и
действенно, и всемогуще, а образ
(претворения) - неисследим. Но можно
выразить это иначе:подобно тому
как, согласно с законами природы,
съеденный хлеб и выпитые вино и
вода изменяются в тело и кровь того,
кто ест и пьет, и не делаются другим
телом по сравнению с прежним его
телом, так и хлеб предложения, и
вино, и вода, через призывание и
пришествие Святого Духа,
преестественно изменяются в Тело
Христово и Кровь, и не другое, но
единое и то же самое.
Поэтому для тех, которые с верой,-
достойно причащаются, это бывает
"во оставление грехов и в Жизнь
Вечную", и в сохранение как души,
так и тела; для тех же, которые
причащаются с неверием,-
недостойно, бывает в наказание и
кару, подобно тому, как и смерть
Господня для верующих сделалась
жизнью и нетлением, ведущей к
Вечному блаженству, а для
неверующих и тех, которые убили
Господа, ведущей к наказанию и
вечной каре. Преподобный Иоанн
Дамаскин. Точное изложение
православной веры. СПб., 1894. Кн. 4, гл.
13, с. 218-223.
О Таинстве Пресвятой Троицы, святейшей Евхаристии и о прочих - того, что не открыто в святом Божием слове и что открыто, но понять не можешь, любопытно не испытывай, чтобы не впасть в сеть диавольскую, не запутаться в ней так, что вырваться из нее не сможешь, и не погибнуть. Ибо что требует одной веры и превосходит наш разум, то испытывать очень опасно. Берегись испытывать то, что выше тебя. Веруй во все так, как верует святая Церковь. Это путь безопасный. Святитель Тихон Задонский (104, 2075).
Если кто изъявляет сомнение и
неверие в Божественное Таинство -
как хлеб, находящийся на Трапезе,
прелагается в Тело, а вино - в Кровь
Иисуса Христа, Сына Божия, и
становится в священном служении
истинным Телом и Кровию Его, то
всякий православный христианин
должен спросить его так: "Может
ли Бог сделать больше человека и
выше разума его?". И когда скажет:
"Может", скажи ему: "Почему
же Он не может дать нам Своей Плоти
в пищу?" "Словом Господа
сотворены небеса" (Пс. 32, 6), тем же
словом Божиим прелагает Он хлеб и
вино в Тело и Кровь Свою.
И если удивляешься тому, как тот же
Христос - и на Трапезе, и на Небесах,
то удивляйся и тому, как одно
солнце, которое нас здесь освещает
и согревает, в то же время светит и
на небе, и на земле, и на востоке, и
на западе, и во всех странах мира.
Так и Христос - в то же время и на
Небе, и на земле - в Пречистых
Тайнах, как один Всемогущий и
Всесильный; и на Небе истинно по
естеству, и на земле властью
Божества совершает великие и
преславные дела, непостижимо и
неска занно, превыше ума
человеческого.
И опять, если удивляешься тому, как
один Христос во многих частях
подается верным равно целый, не
меньший в одной части, и не больший
в другой, удивляйся же и тому, как
один мой голос у меня в устах и в
ваших ушах есть один и тот же голос?
И если удивляешься, как Тело не
сокрушается в раздроблении Таин,
когда раздробляется Агнец, и как во
всякой части есть целый и
совершенный Христос, удивляйся и
тому, как это бывает, когда
разбивается зеркало, отражение во
всякой части остается целым, как и в
полном зеркале?
Если удивляешься тому, как Христос,
часто снедаемый, не умаляет ся, но
цел пребывает вовеки, удивляйся и
тому, как, зажигая от одной свечи
другие свечи, ты не уменьшаешь этим
яркости первой свечи?
И если спросишь о том, как Христос,
войдя внутрь нашего естества, не
оскверняется и не ограничивается,
то и я спрошу: солнце, проходя над
нечистыми местами, оскверняется
этим или нет? Знаю, что мудрый и
верный не осмелится сказать: да! Тем
более не оскверняется Христос, Свет
всякой чистоты, и не ограничивается
Сущий, Которого не могли удержать
ни ад, ни печати гроба, ни двери при
входе к ученикам, затворенные и
запертые.
И если удивляешься, как малая
частица Таин вмещает всего Христа,
то удивляйся и тому, как в таком
малом зрачке твоем вмещаются и им
объемлются такие великие города?
Но, узнав это, ты не стремись
познать непознаваемое Таинство, а с
несомненной верой и сердечной
любовью воздавай благодарение
Страшному и Сильному и Всемогущему
Царю и Богу Вседержителю делами и
умом - за неисповедимые дары Его.
И в рассуждении о Теле Господнем -
право веруй с Церковью о Страшных
Тайнах. Хотя глазами ты видишь хлеб
и вино, но крепко, без сомнения
веруй тому, что существо их, наитием
и действием Святого Духа и властью
Всемогущего Слова Божия,
прелагается в Тело и Кровь
Христовы, так что ничего иного
здесь не остается, а только самое
истинное Тело и Кровь Господни под
видами пшеничного, квасного,
свежеиспеченного мягкого хлеба и
вина, выжатого из виноградных
гроздей. Святитель Димитрий
Ростовский (113, 526).
Когда Господь предложил учение о Таинстве Тела и Крови, полагая в нем необходимое условие общения с Собою и источник жизни истинной, "многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним" (Ин. 6, 66). Слишком чудесным показалось им такое дело беспредельной к нам милости Божией, и нерасположе ние к чудесному отторгало их от Господа. Господь видел это, и, однако, готовый быть распятым за спасение всякого, не находил возможным умалить или отменить чудесное. Так оно необходимо в икономии нашего спасения! Хотя, конечно, с сожалением, но оставил Он их идти от Себя во тьму неверия и пагубу, и не им только, но и избранным двенадцати сказал по этому случаю: "не хотите ли и вы отойти" (Ин. 6, 67), изъявляя готовность и их отпустить, если не склонятся перед чудесным. Отсюда выходит, что избегать чудесного есть то же, что избегать Господа Спасителя, и отвращающийся от чудесного - то же, что и погибающий. Да внемлют этому те, которые приходят в ужас при одном напоминании о чудесном! Встретят и они чудо, которому не смогут уже перечить: это смерть и после смерти суд. Но послужит ли это неперечение им во спасение, один Бог знает. Епископ Феофан Затворник (115, 805-806).
Прибыв в Селевкию, близ Антиохии, мы встретились с епископом города, аввой Феодором. Он рассказал нам о следующем событии, происшедшем при его предшественнике на епископской кафедре - блаженном Дионисии. Жил там богатый купец, человек весьма богобояз ненный. Он держался ереси Севера*, но у него был слуга, принадлежав ший к Святой Кафолической и Апостольской Церкви. По обычаю страны, в Святой Четверг он принял Святые Дары, завернул их в чистое полотно и положил в свой шкаф. После Святой Пасхи купцу понадоби лось по торговым делам послать слугу в Константинополь. Тот отправил ся, но, позабыв про Святые Дары, оставил их в своем шкафу, а ключ вручил хозяину. Однажды хозяин, открыв шкаф, нашел полотно с находившимися там Святыми Дарами. Смутившись, он не знал, как поступить. Принять их он не решался, не принадлежа к Кафолической Церкви. Так на этот раз он и оставил их в шкафу, рассудив, что его слуга, возвратившись, примет их. Но прошел снова день Великого Четверга, а слуга еще не возвратился. Тогда хозяин решился предать огню Святые Дары, чтобы они не остались еще на год. Отворив шкаф, он увидел, что все Святые Частицы проросли в стебли и колосья... Страх и трепет объяли его при виде нового и необычайного чуда. Взяв Святые Дары, он, громко повторяя: "Господи, помилуй!", со всем домом поспешил в святой храм к епископу Дионисию. Это великое и страшное, превосходящее всякий ум и понимание, чудо видели не двое или трое, или немногие, но все собрание. Все благодарили Бога за неизреченное и непостижимое знамение. Многие, уверовав после чуда, присоединились к святой Кафолической и Апостольской Церкви. Луг духовный (75, 99-100).
* Севир (Север) Антиохийский, VI в.- монофизитский патриарх, один из иерархических родоначальников яковитской монофизитской церкви.
Субботу перед Воскресением
Господа нашего Иисуса Христа
последователи Его соблюдали
по-ветхозаветному - "в субботу
остались в покое по заповеди" (Лк.
23, 56). Следующий же за этим первый
день недели они считали будничным;
только по прошествии субботы и по
наступлении следующего дня
жены-мироносицы сочли возможным
идти ко гробу Иисуса. Но то, что они
узнали здесь, сделало этот до тех
пор будничный день бесконечно
более светлым и радостным, более
празднич ным, чем предыдущая
суббота: им явился Воскресший из
мертвых Иисус и сказал:
"радуйтесь!" (Мф. 28, 9)... В этот же
день мы видим двух учеников, идущих
в Эммаус - селение, отстоящее от
Иерусалима на 60 стадий, то есть на
расстояние, много превышающее
субботний путь (5 или 6 стадий), и
лица их были печальны (Лк. 24, 13-17). Но
явившийся им Иисус преложил и их
печаль в радость; и для них первый
день недели стал праздником, но не
ветхозаветной субботой, состоящей
в покое, ибо они тотчас же пошли
назад в Иерусалим (Лк. 24, 33), а
новозаветным воскресением,
состоящим в священной радости о
Боге. Еще одну замечательную черту
празднования этого торжественного
первого вос кресного дня можно
усматривать в сказании
евангелиста: когда Иисус возлежал с
этими двумя учениками на вечери в
Эммаусе, то "взяв хлеб,
благословил, преломил и подал им"
(Лк. 24, 30). Точно в таких же
выражениях изображается первое
совершение Евхаристии на Тайной
вечери (Мф. 26, 26; Мк. 14, 22; подобно и у
Лк. 22, 19 и 1 Кор. 11, 24).
Слово "преломление",
употребленное в Деяниях (2, 42, 46 и
других местах), считается всеми за
свидетельство о совершении
Таинства Евхаристии. Не имеем ли
основания мы поэтому и в данном
месте разуметь совершение Таинства
Евхаристии? Если да, то в таком
случае и самое первое празднование
воскресного дня* имело уже ту
существенную черту, которая и
теперь считается необходимой
принадлежностью всякого
празднования,- совершение Таинства
Евхаристии. Ученики Иисуса Христа
жили пока вместе и собирались на
общей вечери; для такой вечери
собрались они и в этот день (Мк. 16, 14).
В страхе перед иудеями и в смущении
возлежали они на вечери, заперев
все двери (Ин. 20, 19). Весть,
принесенная женщинами, казалась им
пустыми словами (Лк. 24, 11), и они не
верили ей (Лк. 24, 24). Луч надежды и
сомнение, вера и неверие боролись в
их сердцах (Лк. 24, 11; Ин. 20, 8). Но вот
является вдруг им Иисус и возвещает
"мир" их встревоженной душе.
"Ученики обрадовались, увидев
Господа" (Ин. 20, 19-20). Тогда-то
действительно этот первый день
недели сделался истинным
праздником для учеников Иисуса,
тогда-то положено было начало
празднованию воскресного дня, но
празднованию не ветхозаветному, а
новозаветному, состоящему в
священной радости о Боге, а не в
мертвом покое, в Жертве
Евхаристической, а не в жертве двух
овнов и двух десятых частей ефы
муки. Это не было перенесением
субботы на другой день; это новое
празднование явилось пока не в
замену субботы, но стало рядом с
нею, хотя и гораздо выше ее. (Поэтому
совершенно справедливо в
Катихизисе на вопрос: "С какого
времени празднуется день
воскресный?" дается ответ: "С
самого времени Воскресения
Христова".)
Апостолы получили повеление от
Иисуса идти в Галилею. Они могли
сделать это тотчас же, ибо
путешествие и вообще труд
запрещались лишь в первый и седьмой
день Пасхи. Но мы видим их
остающимися в Иерусалиме.
По-видимому, они хотели провести в
светлой радости не только первый
день недели, но и остальные
пасхальные дни, единодушно
пребывая вместе, как еще при жизни
Спасителя, и сходясь для общей
вечери (Мк. 16, 14; Ин. 20, 26). Пасха
кончилась в пятницу. В субботу
Закон требовал покоя, и ученики,
очевидно, соблюдая это требование,
не пошли в Галилею. Но что им мешало
исполнить повеление Господа в
следующий за субботой день? И
однако мы видим, что они продолжают
оставаться в Иерусалиме, и мы видим
их в этот день опять собранных в
одном доме и Фому с ними (Ин. 20, 26). Не
показывает ли это, что уже тогда
этот день недели имел для учеников
Иисуса Христа особенное значение, и
они хотели провести его вместе, в
единодушной молитве, беседе и
воспоминании о случившемся в этот
день? Явление Иисуса Христа, вновь
повторившееся и в этот день,
конечно, еще более утвердило их в
этом выделении первого дня недели
из ряда прочих.
Мы не видим, чтобы Иисус Христос дал
прямое наставление праздновать
этот день, но Он учил их самими
фактами. В этот день Он воскрес и
явился ученикам, сделав первое
воскресенье днем особенной
священной радости общения и беседы
с Собою, днем совершения Таинства
Евхаристии. Через неделю новым
Своим явлением Он опять делает этот
день днем радости для всех учеников
и днем особенно тесного общения с
Собою, когда Фома вложил персты
свои в ребра Его (Ин. 20, 27).
Мы не знаем, как проведены были
третье и следующие воскресенья в
обществе учеников Христовых, но, по
аналогии с первыми двумя, мы,
кажется, вправе заключить, что и они
проводились в радостном воспоми
нании о совершившемся в этот день
событии. Следующий воскресный день,
о проведении которого апостолами
мы имеем сведения, был день
сошествия Святого Духа и вместе с
тем еврейский праздник Пятидесятни
цы. В этот праздник закон запрещает
работать, повелевает созывать
народ на священное собрание (Лев. 23,
21; Чис. 28, 26) и приносить особенно
многочисленные жертвы. Но
апостолов в этот день мы видим
собравшимися в своей Сионской
горнице еще до третьего часа дня
(по-нашему - девятого), когда именно
и происходило священное собра ние.
Они, конечно, не перестали
исполнять Закон Моисеев, но,
по-видимому, этот день решили
посвятить своим собственным,
новозавет ным, воспоминаниям о
совершившемся в этот день
Воскресении Иисуса Христа и
размышлению о его последствиях (ср.:
Деян. 2, 24-26). И Господь еще раз
отличил этот день от прочих дней
недели, ниспослав на апостолов и
бывших с ними Святого Духа. И на
этот раз день стал днем светлого
торжества и блаженства, особенно
тесного общения с Богом и священной
радости, днем сошествия на них Духа
Святого, днем пропове ди об Иисусе
Христе, когда все заговорили на
иных языках (Деян. 2, 4), когда Петр
своей одухотворенной речью обратил
около 3000 душ (Деян. 2, 14-41).
Свидетельства, относящиеся к 57 и 58
годам, говорят о праздновании
воскресения как об утвердившемся
обычае.
Когда апостол Павел в 58 г. после
третьего своего миссионерского
путешествия ехал в Иерусалим, где
ему предстояли узы, по пути он
остановился на неделю в Троаде и
здесь "в первый же день недели,
когда ученики собрались для
Преломления Хлеба, Павел ...
беседовал с ними и продолжил слово
до полуночи" (Деян. 20, 7), и в
горнице, где они собрались, было
много светильников (Деян. 20, 8). Итак,
торжественное и продолжительное
общественное богослужение со
множеством светильни ков,
совершение Таинства Евхаристии
(ибо в Священном Писании Нового
Завета оно обычно подразумевается
под термином "Преломление
хлеба") и поучение слову Божию -
вот способ празднования
первенствующими христианами
воскресного дня. Д. Смирнов. Труды
Киевской Духовной Академии (114,
500-506).
* Из контекста источника выше: В век апостольский христиане из иудеев и христиане из язычников различались между собой тем, что первые строго соблюдали обрядовый закон Моисеев, и субботу в частности, тогда как для вторых этот закон и, следовательно, суббота на соборе апостольском были объявлены необязательными. Среди каких из этих христиан началось празднова ние воскресного дня?.. Ясных и вполне определенных данных о времени установления празднования воскресного дня нет, но все-таки есть данные, которые могут пролить свет на этот вопрос.- Примеч. ред.
"Каждый день единодушно
пребывали в храме и, преломляя по
домам хлеб, принимали пищу в
веселии и простоте сердца, хваля
Бога" (Деян. 2, 46-47).
... Для нас важно знать: в чем
состояли эти христианские собрания
("по домам")? Несомненно, они
имели богослужебный характер и
соединяли в себе все составные
части богослужения - поучение, обще
ние, молитву и пение,- средоточием
которого было Преломление Хлеба,
или Евхаристия. Совершение
Евхаристии по существу своему
должно было составлять главный,
средоточный акт собственно
христианского богослужения -
рассматривать ли Евхаристию со
стороны ее Божествен ного
установления и сакраментального
достоинства или со стороны
общественно-жизненного значения. В
ней, как ни в чем другом, собственно
христианский элемент находит
непосредственное и совершенное
выражение. Именно такое значение и
придавали ей первые христиане, ибо
не только все христианское
общество участвовало в совершении
Евхаристии, но частные ежедневные
собрания специально и
предназначались для этой цели.
Все другие действия - поучение,
молитва, пение - лишь обставляли акт
Преломления Хлеба, имели значение
приготовительных, сопровожда ющих
и заключительных действий. Это,
между прочим, видно из Деяний
(20,7),где говорится о собрании в
первый день недели для Преломления
Хлеба, хотя в то же время
упоминается о продолжительной
беседе апостола Павла накануне его
разлуки с верующими. Если поучение
в Этом случае заняло большую часть
времени перед Преломлением и после
Преломления Хлеба и продолжалось
до полуночи, это объясняется особым
обстоятельством (но поучение не
может быть названо целью собрания,
главным актом его), целью собрания
было Преломление Хлеба.
Учение было связующим звеном (двух
типов) собраний - общественного и
частного; оно происходило как в
храме, так и в домах верующих (Деян.
5, 42). Но в том и в другом случае
учение имело различное значение,
различную цель, а потому и
различную форму. В то время как при
храмовых собраниях оно составляло
главный предмет - в собраниях
частных оно было хотя существенным,
но подчиненным по отношению к
Преломлению Хлеба, так сказать,
вспомогательным элемен том. (В
Иерусалимском храме) оно является
миссионерской проповедью для
приготовления и обращения к
Крещению (Деян. 5, 42; 4, 33; 2, 7-11). Для
этой цели испрашивали себе у Бога
смелость верующие (Деян. 4, 29); к
этому побуждаемы были апостолы
Ангелом Господним (Деян. 5, 19-20); к
этому направлены и их речи (Деян. 2,
14; 5, 21). В домах назидались уже
крещеные верующие, слушали
предание очевидцев о речах и делах
Господа, восходили от знания к
знанию, утешались и вдохновлялись
святейшими истинами и обетованиями
их веры и таким образом, через
свободный взаимный обмен мыслями,
утверждались больше и прочнее в
апостольском учении. Поэтому там
апостольское слово имело вид
священно-ораторской речи, а здесь
оно является обыкновенной
непринужденной домашней беседой; в
одном случае проповедь составляла
главную цель и средоточие собрания,
в другом - сопровождала Преломление
Хлеба (Деян. 5, 42; 4, 33; 2, 7, 11).
Таким образом, [именно] в частных
собраниях мы должны видеть
средоточие богослужебной жизни
иерусалимского общества и историче
ское начало христианского
богослужения вообще. Евхаристия в
первона чальном христианском
обществе составляла высший акт
общения, внут реннее ядро, цель и
вершину общественного
богослужения, средоточие всех
других актов.
Христианское богослужение есть
воплощение, выражение христиан
ства, заключающее в себе глубинное
соединение Божественного и
человеческого. Поэтому Евхаристия,
согласно ее Божественному уста
новлению, есть высший,
завершительный акт этого
соединения, высшее выражение
общения верующих с Господом и между
собой. Поэтому Евхаристия не могла
существовать изолированно, вне
связи с остальными актами
богослужения. Напротив, если
установление Евхаристии составля
ет заключительный акт новозаветных
учреждений и предписаний, кото рый,
как в фокусе, сосредоточивает все
Домостроительство спасения, то
совершение Евхаристии должно
составлять и составляло с самого
начала средоточие общественной
жизни. Достойное совершение и
принятие (Евхаристии) в качестве
необходимого условия предполагало
веру, выра женную в воспоминании и
познании, просвещенную через
учение и пламенную молитву.
Потому-то первое общество Христово
не могло собираться около Трапезы
Господней, не назидаясь
пророческим и апостольским словом,
не испрашивая благодатного общения
с Богом Спасителем и не изъявляя
своей искренней благодарности за
Его благодеяния. Равно как, с другой
стороны, оно не могло совершать все
это, не совершая в то же время
Евхаристии как единственного
средства личного усвоения
спасительных заслуг Христовых, как
Святейшей Жертвы, которая одна
угодна Богу и которая должна быть
венцом и украшением всего
христианского богослужения. Епископ
Христофор. Труды Киевской Духовной
Академии (114, 150-152).
| предыдущий материал | оглавление | продолжение... |