Первоначальник Иоанн был тем, кому удалось основать жизнеспособное постоянно действующее монашеское поселение на Саровской горе, но он не был первым, кто на ней поселился. Иоанн пишет о первых Саровских насельниках, но и ему о них было мало что известно.

По сообщению Иоанна, первым монахом, избравшим Старое Городище для отшельнического житья, был Феодосии, пришедший из какого-то монастыря города Пензы. Был он уроженцем села Помра Нижегородского уезда, других биографических данных о Феодосии не известно. Его пустынная келья стояла «на самом валу среднего города, на углу от речки Сатиса, идеже ныне вход в малую пещеру», то есть на месте, где сейчас стоит здание царского дворца. Прожив на Старом Городище вместе с некоторыми другими отшельниками около пяти лет, Феодосий возвратился назад в Пензу.

Среди монахов, живших вместе с Феодосием, были и местные жители - крестьяне из села Кременки. В частности, известны два имени: Савватий Минин и Серапион Холодилин.2 Вероятнее всего, они сами или их родственники и односельчане и явились для Иоанна источником информации о первом монашеском поселении. Но разные люди вспоминали и говорили по-разному. Из-за этого в рассказе Иоанна иногда появляются разные сведения об одних событиях. Незадолго до того, как Феодосий покинул Старое Городище, на нем поселился монах Герасим, пришедший из Спасо-Преображенского монастыря под Красной Слободой*. После Феодосия он возглавил монашескую общину на Старом Городище. Тут Иоанн уточняет: по одним рассказам, он жил около 10 лет в одиночестве, по другим - около 5 или 6 лет вместе с другими монахами. По истечении этого срока Герасим вернулся назад в Спасо-Преображенский монастырь. Дата ухода Герасима в рукописи указана - 1678 год.

В книге иеромонаха Порфирия указана и дата первого поселения на Старом Городище монаха Феодосия - 1664 год.3 Очевидно, что эта дата получена Порфирием с помощью арифметических выкладок, а именно путем вычитания из 1678-го года продолжительности проживания Герасима (10 лет) и Феодосия (5) (на совместное житье Порфирий им отводит один год). Мы не знаем, сколько лет жил на Старом Городище Герасим, сколько он жил вместе с Феодосием, поэто- му 1664 год можно считать наиболее ранним из возможных сроков начала Саровской пустыни.

Келья Герасима-краснослободца стояла «от устья Сатиса к восточной стране, в третьем городе, на краю угла, идеже с горы от места оного прокопан ров к источнику, по нему же к пещере ход, который есть ныне»* Что же привлекало на это место монахов? Может быть, красота его, о которой неоднократно писал Иоанн?

Место же сие весьма прекрасно, на горе состоящее и, яко в вертограде некоем, глубочайшими лесами от всех четырех стран ограждено, еже бе красоту имущее многую, и может зрящему того места чувству принести не малую сладость, и к тишине глубокой безмолвной воспростирать его мысли от самого точию видения».*

И действительно, красив, должно быть, был высокий поросший вековыми соснами холм у слияния двух тихоструйных лесных речек, окруженный заливными лугами и густым бором. Остатки некогда мощных земляных оборонительных сооружений не могли не добавлять месту величественности и мистической таинственности.

В традициях русского православия «обставлять» истории возникновения монастырей чудесами: видениями, обретениями икон и т.п. Не явилось в этом отношении исключением и повествование первоначальника Иоанна. Жизнь на Старом Городище Феодосия и Гераси- ма сопровождалась чудесными явлениями, которые Иоанн от лица Феодосия описывает так:

Слышанию, братие, воистину достойно, аз вам хощу исповедати, яко на сем месте бывает некое дело Божие. По многия бо времена в нощи является зрим над местом сим свет, дневного превосходящий. Бывает же то сицевым знамением: аки-бы небесам отверстым и отту да ниспущаемому оному сиянию света происходити на место, иде же сия гора бяше, и на мног час той свет пребываше и паки помалу отхождаше, иногда же, яко огненная заря, над гору сию приходя, сто- яше и пресветла светяшеся; иногда же, в иные времена, в горе сей звон велий быти слышашеся, аки бы кому во многие колокола звонящу; и о сем аз, братие, многим удивлением объят бываю, что сие бывает и чего ради; мню же аз, яко от Бога сия знамения бывают ради некоторых вещей святых, сокровенных зде, прознаменуемых, впредь хотящих быти, чего ради таковые знамения бывают, и удивляют мя зело.6

Рассказы о чудесном сиянии и колокольных звонах, слышимых из-под земли, прибавляли Старому Городищу ореол таинственного, святого места.

Некоторые жители Кременок истолковывали все это по-другому. Они считали, что звон и свет исходят от спрятанных в земле прежними обитателями городища сокровищ. Поиски кладов, однако, результата не дали. Один же раз кладоискателями были обнаружены кресты: шесть каменных четырехконечных, «яко же обычно таковые монахом носити», и один медный складной с углублениями для хранения мощей. Случилась эта находка во время обитания на Старом Городище монаха Герасима. Находка в земле на городище христианских крестов даже дала некоторым повод предположить русское происхождение городища.7 Нам же кажется наиболее правдоподобным следующее объяснение этому. Крестьяне копали «в среднем городе, в самом углу, подле вала земляного, идеже ныне под тем местом ход в пещеры».* Нетрудно видеть, что это в точности то место, где за несколько лет до того, как были сделаны находки (а может быть, и за 10-15 лет, так как год, когда копали, не указан), стояла келья Феодосия. В факте находки крестов вблизи жилища монаха ничего удивительного нет.

Некоторые из монахов жили не на самом городище, а в двух верстах от него, у водяной мельницы, которая стояла на Сатисе, в том месте, где его пересекала большая дорога из Арзамаса в Темников. (Большая темниковская дорога во времена Казанского ханства была частью так называемой Посольской дороги, шедшей из Москвы в Казань также через Владимир, Касимов и Кадом).9 Отдельные монахи жили у мельницы и позднее, в 1690-х годах, когда во главе монашеского общежития уже стоял Иоанн.

Близость большой оживленной дороги таила и опасность. От мельницы на Сатисе и почти до самого города Темникова дорога на протяжении не менее 20-ти верст шла по сплошному необитаемому лесу. В этом глухом лесу частенько собирались разбойничьи шайки. Одна из них избрала Старое Городище для своего лагеря. Близость разбойников и угрозы со стороны некоторой части местных жителей и стали причиной ухода Герасима-краснослободца из своего пустынно го жилища на Саровской горе. Протестовали против возникновения монашеского поселения, которое в перспективе могло перерасти в монастырь, те крестьяне, которые занимались в неизвестно кому принадлежащих и не охраняемых местных лесах охотой, сенокосом, бортничеством, рыбной ловлей и другими промыслами. Они понимали, что зарождающийся монастырь - потенциальный землевладелец, а кельи безобидных монахов пустынников могут со временем вытеснить крестьян с их традиционных мест промыслов. Так в будущем и произошло. Конфликты с крестьянами сопровождали строительство монастыря, возникали они и в течение как минимум первых ста лет существования Саровской пустыни.

С уходом Герасима монашеское общежитие на Старом Городище, просуществовавшее один или два десятка лет, пресеклось. С 1678 по 1691 годы городище оставалось необитаемым, но попытки монахов освоить это место не прекратились.

За пять или более лет до прихода Иоанна на Старом Городище пробовали поселиться два монаха из Санаксарского монастыря*: Савватий и Филарет, но надолго они не задержались. Волею судьбы именно Филарет спустя время расскажет о Старом Городище будущему основателю Саровской пустыни Иоанну.

Будущий Саровский первоначальник, в миру Иван Федорович Попов, родился в 1669 году в селе Красном под Арзамасом.** Отец его, Федор Степанович, был дьячком в сельской церкви; священником был его дед Степан Тарасиевич. 6 февраля 1689 года Иван был пострижен в монахи во Введенском монастыре города Арзамаса. Стал постриженником этого монастыря и отец Ивана, где он и умер схимонахом Феофаном.

После пострижения Иван принял имя Исаакий. Здесь нам следует оговорить, как мы будем называть Саровского первоначальника. Дело в том, что за свою жизнь он прошел не одну ступень иночества. В первый раз он сменил имя Иван, данное ему при крещении, на монашеское Исаакий. С этим именем он жил с 1689 по 1715 годы до момента, когда принял схиму - высшую степень монашества - с именем Иоанн. Чтобы строго придерживаться правды, нам надо было бы в разные периоды жизни первоначальника называть его разными именами (что и делает часть авторов), однако мы, дабы избежать возможной путаницы, остановимся на последнем его имени - иеросхимонах Иоанн. Вскоре после пострижения Иоанна случилось быть во Введенском монастыре монаху Филарету из Санаксара. Иоанн познакомился с Филаретом, и тот рассказал ему о Старом Городище. Мысль уеди * Сапаксарский монастырь расположен на берегу Мокши в нескольких километрах от города Темникова. Основан в 1659 году. В Санаксаре похоронен адмирал Ф.Ф.Ушаков. ** В некоторых книгах указан другой год - 1670-й, но автор «Подробного описания» Саровской пустыни, ссылаясь на документы, утверждает, что эта дата ошибочна. том Иоанн приходит на Старое Городище, чтобы поселиться там уже надолго. Вдвоем они поставили себе шалаш («лубяную кущу») в Третьем городе, на месте, где раньше стояла келья Герасима. Живя в этом шалаше, друзья стали заготавливать бревна для постройки более основательного жилища. Но не всем посильно отшельническое житье, не зря его называют «подвигом пустынножительства». Филарет отказался остаться на Старом Городище и вернулся в свой Санаксарский монастырь. Иоанн не захотел остаться один и ушел с ним.

Надо сказать, что на первых страницах своего «Сказания», относящихся к 1689-1693 годам, Иоанн пишет о событиях, происшедших с ним, в третьем лице, от имени некого юного монаха Иллариона.

Почему он это делал, до конца не понятно. Некоторых неискушенных читателей Иоанну удалось таким образом ввести в заблуждение, поскольку в отдельных книгах можно найти упоминание о Саровском отшельнике монахе Илларионе.

После неудачи с Филаретом Иоанн предпринимает новую попытку найти себе товарища для поселения на Старом Городище. Вернувшись в Арзамас, он встретил в Спасском монастыре послушника Андрея. Вместе с Андреем они пришли на Старое Городище и построили себе келью в Большом городе. Все шло хорошо до тех пор, пока Андрей не отлучился за какой-то надобностью из кельи, да так и не вернулся. Впервые Иоанн остался на Старом Городище один. В каком году это произошло, 1691 или 1692, не указано.

Иоанн поставил перед собой цель: жить на Старом Городище, а может быть, со временем основать здесь монастырь. Но как трудны были первые шаги его к достижению этой цели!

... и бывает щемление сердцу моему и уныние, и леность, и пренемогание, и огорчение, и прочие страсти во мне, зело кипяще; и от многия болезни и изнеможения повергах себе на землю, или на одр мой и громко велиим гласом со многими слезами и плачем ко Богу вопиях ...10

В те моменты, когда бороться с одиночеством, страхом или недугом становилось выше его сил, Иоанн уходил на некоторое время к людям, в монастырь - Введенский или Санаксарский. В Санаксарском монастыре его встречали, видимо, хорошо. 2 февраля 1692 года по представлению этого монастыря Иоанн был рукоположен в священника митрополитом Сарским и Подонским Евфимием в Москве. Постепенно Иоанн научился преодолевать в себе страх и уныние, в этих трудностях формировался характер твердый и решительный, что подтверждается всем дальнейшим жизненным путем Иоанна. В 1692 году Иоанн начал копать в склоне горы пещеру. Тем самым было положено начало знаменитым Саровским пещерам, существующим и сейчас. Повествование об этом своем деле Иоанн сопровождает рассказом о видении, которое было ему во сне. Как-то раз, утомившись от работы, Иоанн прилег отдохнуть и во сне увидел себя у Киево-Печерского монастыря, и митрополит Илларион благословил его на продолжение копания пещеры. Это был тот самый Илларион, который в свое время положил начало киевским пещерам. Напомним, что и этот эпизод Иоанн описывал от лица монаха Иллариона. Может быть, именно он объясняет выбор псевдонима?

Получается, что Саровские пещеры, так же как и киевские, основаны человеком по имени Илларион. В том же 1692 году Иоанн нашел себе еще несколько единомышленников, согласившихся разделить с ним пустынножительство. Сначала к нему присоединился его друг монах Палладий из Арзамаса. Вдвоем стало легче, они жили вместе в одной келье, построенной в Большом городе Иоанном и Андреем. 19 августа 1692 года к ним присоединился монах Герасим, постриженник Спасского монастыря на реке Кезе*, который поселился в отдельной келье в Первом городе. Герасим имел вздорный характер. Иоанн рассказывает, что однажды зимой они с Палладием отправились по своим делам в Кременки. Вернувшись на Старое Городище, они обнаружили, что келья их сгорела. В свое жилище Герасим их не пустил. Пришлось Иоанну и Палладию уйти со Старого Городища искать приют в другом месте. Нашли они его во Флорищевой пустыни** (почему не * Это место сейчас в Борском районе Нижегородской области. ** Сейчас - в Дзержинском районе Нижегородской области. ближе - в Санаксаре или Арзамасе?), но, пробыв там лишь 4 дня, вынуждены были вернуться на Старое Городище, выкопать себе не то землянку, не то пещеру в горе и в ней дозимовать. С наступлением весны они выстроили себе новую келью в Среднем городе. Водились за Герасимом-кезенцем и другие грехи. Через некоторое время он «впаде в страсть пианственную и нача исходити из пустыни в веси и деревни; редко же когда в пустыню прихождаше». Случалось, что Герасим крал вещи других монахов, а краденое пропивал. Бывали и драки. Так, обуреваемый низменными страстями, то появляясь на Старом Городище, то уходя в другие монастыри или в мир, Герасим протянул около четырех лет. После этого ушел окончательно, был в Темникове, в Москве. Из Москвы даже, видимо, в минуты просветления послал Иоанну письмо:

... честный отче Исаакий, о Христе спасися и помолися о мне, прошу благословения и прощения, а келию мне (в которой ты живешь), опростай, а я поехал к Москве и буду к тебе в пустыню."

Но Герасим так и не вернулся. О невыдержанности его характера говорит и то, что Герасим не мог жить долго даже в одной келье, он имел их три: две на городище и одну (в которой он жил в конце) у большой дороги рядом с мельницей. Интересно, что человеком он был небесталантным, хорошо знал грамоту, «глас имея светлый и громогласный зело», поэтому его поначалу с удовольствием принимали в монастырях. Но долго задержаться Герасим нигде не мог.

Описываемые нами подробности могут показаться незначительными. Мы приводим здесь только часть деталей, упоминаемых Иоанном в «Сказании», но нам кажется, что без них трудно было бы восстановить, представить себе первые годы Саровской пустыни, ее первых обитателей, таких разных, но одинаково интересных для истории. В 1693 году, не выдержав пустынничества, покинул Иоанна Палладий. После этого жили вместе с ним Спиридон, монах Санаксарского монастыря, Филарет из Мурома и Серапион. Но никто из них не остался надолго. После ухода Герасима и до 1700 года на Старом Городище Иоанн остался один.

События, происшедшие в следующие 6-7 лет, почти не нашли своего отражения в «Сказании». В эти годы, как мы уже говорили, Иоанн не жил на Старом Городище постоянно. В 1694 году во время его отсутствия однажды посетил Старое Городище некий иеродиакон Тимолай из Соловецкого монастыря, соорудил там деревянный крест и часовню в Среднем городе. Через некоторое время, встретив Иоанна, Тимолай сказал ему, что на этом месте должны быть церковь и монастырь. В январе 1695 года Тимолай прислал Иоанну из Москвы икону Иоанна Предтечи. Это событие, на первый взгляд малозначительное, тем не менее произвело на Иоанна впечатление, что заставляет подозревать в таинственном иеродиаконе Тимолае фигуру, возможно, более значительную, чем кажется. 1700-й год стал переломным в истории Саровской пустыни. В этом году наконец-то было нарушено многолетнее одиночество Иоанна на Старом Городище, в Саровской пустыни появился первый постриженник, а само монашеское поселение оказалось настолько жизнеспособным, что смогло существовать некоторое время без первоначаль- ника - его пригласили быть настоятелем во Введенском монастыре. 30 ноября у Иоанна состоялась встреча, многое определившая в его судьбе. На мельницу, что стояла на Сатисе у большой Темниковской дороги, забрел некий человек по имени Иван, «Корелин родом», да так и остался на некоторое время, помогая за кров и еду мельнику в его работе. Встретив нового человека, Иоанн разговорился с ним. Выяснилось, что Иван Корелин - заволжский раскольник, покинувший свои родные места из-за голода. Иоанн стал часто встречаться с Иваном Корелиным, вел с ним беседы на богословские темы и пытался убедить Ивана (видимо, понравившегося ему человека) отказаться от раскола. Задачу обращения раскольника Иоанн посчитал для себя важной и благородной и в конце концов добился желаемого. Поначалу встретив увещания Иоанна в штыки, Иван Корелин через некоторое время стал более внимателен к доводам Иоанна. Спустя более чем полгода, в июне 1700 года «Иоанн (Корелин - А.П.) обратися от раскола и с мельницы прииде ко мне в пустыню, и пострижеся, и наречен бысть вместо Иоанна Ириней, и бысть первый постриженник в пустыне».12

Мы не останавливаемся на этом эпизоде подробно, так как взаимоотношения первоначальника Иоанна с заволжскими раскольниками - это тема отдельного рассказа. В период с 1700 по 1705 годы Иоанн много времени и сил уделил обращению раскольников и имел в этом деле значительные успехи. Обращенный раскольник Иван Корелин был первым, кого Иоанн убедил отречься от раскола. Первоначальник здесь продемонстрировал такие свои личные качества, как дар убеждения, умение ладить с людьми, образованность и начитанность, твердость в достижении поставленной цели. Новый постриженник Ириней поселился вместе с Иоанном на Старом Городище.

Через два месяца после пострижения Иринея к Иоанну обратилась монашествующая братия Введенского монастыря с просьбой быть в их монастыре иеромонахом и настоятелем. Введенский монастырь был беден и малолюден, бывали периоды, когда в нем оставался лишь один иеромонах, который мог бы вести церковную службу. Просьбу братии поддержали арзамасцы - вкладчики монастыря и архимандрит Павел, настоятель Спасского монастыря. Иоанн не захотел (или не смог) отказать их просьбе. Но и Саровскую пустынь оставлять ему не хотелось. Поддержал Иоанна Ириней, который остался в пустыни, пообещав Иоанну не бросить ее.

Ириней недолго прожил один. Через несколько месяцев к нему стали собираться отшельники, возобновив монашеское общежитие на Старом Городище. Ириней ревностно выполнял миссию, возложенную на него Иоанном, регулярно бывал у него в Арзамасе, рассказывал о делах в Саровской пустыни. Постепенно и сама пустынь наполнялась монахами, были и новые постриженники.

Не имея возможности рассказать о каждом, мы приводим здесь общий список обитателей Саровской пустыни в 1700-1706 годах, которых упоминает Иоанн в «Сказании». Список, вероятно, не полный. 1. Иоанн - пришел 15 октября 1700 г., пострижен с именем Ипполит. Покинул пустынь в феврале 1701 г. 2. Стефан Семиглаз, крестьянин из Кременок - пришел в октябре 1700 г., пострижен с именем Севастиан, умер 24 декабря 1703 г., незадолго перед смертью покинул пустынь.

3. Иаков Глухой из Арзамаса - пришел 9 декабря 1700 г., 2 июня 1703 г. пострижен с именем Иоасаф.

4. Ананий, попович из Темникова - пришел 3 августа 1703 г. во Введенский монастырь и там пострижен с именем Афиноген, был направлен Иоанном в Саровскую пустынь, куда прибыл 7 ноября того же года.

5. Петр, сын посадского человека из Темникова - пришел в октябре 1702 г., 7 февраля 1703 г. пострижен с именем Паисий. 6. Григорий из села Кичанзино Арзамасского уезда - пришел в пустынь 24 марта 1703 г., впоследствии пострижен с именем Геласий, покинул пустынь в ноябре 1705 г.

7. Симеон - пришел 24 декабря 1703 г., пострижен с именем Серафим 7 марта 1705 г.

8. Феодор из Арзамаса, дядя благотворителя пустыни и друга первоначальника Ивана Васильевича Масленкова - пришел 24 декабря 1703 г., пострижен с именем Феолог.

9. Фома - упомянут 5 июня 1705 г. 10. Филарет Безрукий - упомянут в ноябре 1705 г., когда покинул пустынь. 11. Феодот, попович из села Нуча Арзамасского уезда - пришел 3 марта 1706 г., пострижен с именем Феогност.

Из приведенного списка видно, что не все, приходившие в Саровскую пустынь люди, даже принявшие в ней пострижение, оставались. Но тем не менее, монашеский скит жил, как минимум от трех до семи монахов и послушников постоянно находились на Старом Городище. Не распалась Саровская пустынь и после смерти Иринея 19 сентября 17-03 года. В отличие от своих предшественников, Саровские монахи новой волны строили свои кельи не на вершине холма, а под ним - вблизи источников, там, где теперь церковь Иоанна Пред течи. (В то время источников под горой было два: один - известный, получивший впоследствии у монахов название «колодец перво- начальника», над которым была сооружена церковь Иоанна Предтечи, и второй, находившийся от него к западу. Этот второй источник был ликвидирован около середины XIX в.)13 Время от времени Иоанн и сам наведывался в Саровскую пустынь.

Когда же Иоанн пришел к выводу о необходимости преобразования «вольного», неорганизованного монашеского поселения в монастырь? По-видимому, его подтолкнули к началу хлопот по организации официально зарегистрированной обители события не совсем приятные. В Патриарший приказ в Москве поступила челобитная (или попросту говоря донос) о том, что, как выразился сам Иоанн: «аки бы аз неправославен есмь и Святой церкви противен, си есть, разжигатель и раскольщик и яко с подобными же раскольщики заволжскими общение имею, и в пустыне живут мои ученики - монахи, аки бы такожде раскольщики».'4 Автором доноса был монах арзамасского Троицкого монастыря Авраамий, не на шутку перед этим повздоривший с Иоанном. Суть конфликта Авраамия и Иоанна заключается в следующем. В Троицком монастыре открылась вакансия иеромонаха, и Иоанн порекомендовал братии Авраамия, давнего своего знакомого. Но перед посвящением в священство «по уставу и чину монашескому» претенденту полагалось «очистити совесть свою исповедию пред духовным отцем ... и все от юности грехи исповесть ему». Авраамий избрал своим духовным отцом Иоанна и открыл ему все свои прегрешения. Среди же этих прегрешений оказались такие (Иоанн конкретно не указывает), что, по мнению Иоанна, исключали возможность ему разрешить Авраамию быть священником.

Авраамий, конечно, не ожидал такого поворота событий. Иоанн же был непреклонен. В результате из друга Авраамий превратился в злейшего врага Иоанна и пустился во все тяжкие, чтобы ему отомстить. Поданный в Москву донос очень встревожил Иоанна. Будучи осведомленным обо всех делах Иоанна, Авраамий точно рассчитал удар: Иоанн действительно в эти годы встречался с заволжскими раскольниками (речь об этом впереди) и для завоевания их доверия часто совершал поступки, нехарактерные для церковной жизни того времени, например, допустил раскольников к церковной службе в храме Введенского монастыря. При недоброжелательном подходе эти благородные жесты Иоанна по отношению к раскольникам, имевшие целью их обращение от раскола, можно было истолковать как попустительство вредной ереси, преследуемой официальной церковью. Для разбирательства оба - Иоанн и Авраамий - были вызваны в Москву в Патриарший приказ. Опасаясь худшего, уже из Москвы Иоанн отправил в Саровскую пустынь письмо, в котором просил саровскую братию разрушить деревянную часовню, построенную самим Иоанном в 1699 году у большой Темниковской дороги. Видимо, он хотел убрать вещественное напоминание и указание того, что поблизости находится Саровская пустынь, вызвавшая недовольство властей.

Тогда они, монаси, услышавши чрез мое оное писание про имевшееся со Аврамием дело, абие зело убояшася. Вскоре часовню ону сломаша, до основания ю разориша, бревны же в реку пометаша и сотвориша то место пусто, бояшася зело: мняху бо по челобитью того Аврамия о той часовне розыску производитися.

Разбирательство в Москве окончилось удачно для Иоанна, но укрепило его в мысли, что пустынножителям на Старом Городище необходимо строить церковь и организовывать монастырь. Для того, чтобы вплотную заняться организационными делами, необходимо было время. А его у настоятеля Введенского монастыря было немного. Иоанн стал перед выбором: либо продолжать возглавлять монастырь в Арзамасе, либо посвятить себя всего строительству Саровском пустыни. Без колебаний Иоанн предпочел второе. Чтобы развязать себе руки, Иоанну нужен был новый настоятель во Введенский монастырь. Выбор его пал на своего ученика - монаха Афиногена, проживавшего постоянно вместе с другими на Старом Городище. 31 декабря 1704 года Афиноген по вызову Иоанна прибыл в Арзамас и в скором времени был отправлен в Москву с челобитной для посвящения в иеромонахи. Посвящение Афиногена состоялось в Москве 2 апреля 1705 года. По возвращении его в Арзамас Иоанн передал в управление Афиногену дела Введенского монастыря и 5 мая прибыл в Саровскую пустынь, чтобы заняться строительством церкви и организацией монастыря. (Судя по всему, кандидатура Афиногена в настоятели Введенского монастыря была удачной. Впоследствии Афиноген был возведен в сан архимандрита и назначен на- стоятелем более значительного Спасского монастыря в Арзамасе.16)

Следующим и главнейшим вопросом, вставшим перед Иоанном, стал вопрос о земле, точнее, о принадлежности земли, на которой он собирался основать монастырь. Кому принадлежала земля Старого Городища? Иоанну это было не известно, но необходимо было выяснить. Тогда аз начах размышляти во уме своем сице: како в сия времена сицевому быть делу и како в той пустыне церкви быть и коим образом бить челом о церкви? а ныне указы государевы,- строить вновь ничего не ведено; но обаче и земля на том месте неизвестно кому присудственна, - государева ли, или в дачах помещиковых; чуждуся аще таковому делу бысть в сие время!

Сразу оговоримся, что и для нас в этом деле сейчас многое является неясным. В районе Сарова в то время сходились земли трех уездов: Арзамасского, Кадомского и Темниковского. Границы этих административно-территориальных единиц демаркированы не были, и даже то, в какой уезд входила данная территория, определить было трудно. Конечной задачей Иоанна было получить участок земли Старого Городища под свой контроль официально.

Когда Иоанн начал поиски владельца земли, ему встретился у одного из его знакомых мирян (имя его не названо) документ, который гласил, что эта земля принадлежит помещику Дмитрию Полоченинову (у самого Иоанна написано Полченинов). Документ этот («крепость»), однако, вызвал у Иоанна некоторые сомнения. Выходило, что Полоченинову принадлежали довольно большие угодья («то пустынное место с прочими урочищи»), но о том никому не было известно.

Тем не менее, Иоанн предпринял попытку получить Старое Городище от Д.Полоченинова. Полоченинов жил в Москве, и Иоанн отправил к нему с просьбой о передаче земли под церковь упомянутого выше монаха Авраамия, с которым к тому времени у него уже установился мир. Авраамий поехал в Москву вместе с Афиногеном, о поездке которого уже было сказано. Но миссия Авраамия в Москве оказалась неудачной. Полоченинов согласился поступиться землей только за деньги, причем сумма, которую он потребовал, - 300 рублей - была для Иоанна непосильна.

Несмотря на отказ Полоченинова, Иоанн продолжил свои поиски. В землеустройстве того времени царили беспорядок и произвол. Часто на один участок земли претендовали несколько владельцев (это как раз будет хорошо видно на примере Саровской пустыни). К тому же у Иоанна, как мы уже говорили, были сомнения в подлинности прав Полоченинова.

Полоченинова не удалось уговорить, но оказалось, что его можно было просто обойти, проигнорировав его документы на право владения Старым Городищем. (Заметим, что на этом разбирательство с Полочениновыми не закончилось, оно имело продолжение через 15 с лишним лет. В новой тяжбе участвовали уже внуки Дмитрия Полоченинова. Об этом речь впереди.)

В дальнейших поисках хозяина Старого Городища Иоанн в сопровождении двух своих учеников - монахов отправился в июне 1705 года к Илье Яковлевичу Вышеславцеву, помещику из села Башкирцы Кадомского уезда.* Почему именно к нему? Иоанн не был знаком лично с Вышеславцевым, но от других слышал, что он человек умный и состоятельный, а главное доброжелательный, и может помочь советом и делом.

Три дня гостили монахи у Вышеславцева, который действительно оказался добрым и хлебосольным человеком. По просьбе Иоанна Вышеславцев написал письмо к кадомскому воеводе с просьбой по документам разузнать принадлежность интересовавшего Ианна участка земли. Вероятно, что именно в Кадоме можно было найти такие сведения. (Известно, что ближайшее к Старому Городищу село Кременки относилось к Кадомскому уезду.)

В тот момент, когда монахи уже собрались в дорогу в Кадом в сопровождении человека, посланого с ними И.Я.Вышеславцевым, и в последний раз сели за стол подкрепиться, к Вышеславцеву пожаловал гость - его сосед князь Илларион Кугушев. Князь, по-видимому, живой и общительный человек, заинтересовался монахами и их делом. К тому же он оказался сведущ в законах и сообщил Иоанну, что приобрести землю у помещика, если земля окажется помещичьей, он права не имеет. (Согласно уложению 1649 года следовало «в монастыри ни у кого родовых и выслуженных вотчин не покупать, и в за клад и в вечный поминок не имать». В дальнейшем, однако, мы увидим, что Иоанну с легкостью удавалось обходить это положение.) Кугушев предложил Иоанну иной план действий. В случае, если земля ничья («порозжа»), кому-нибудь из дворян можно было попросить ее себе во владение; если просьба будет удовлетворена, помещик тут же передаст ее монахам для строительства церкви. При этом князь предложил свои услуги - обещал сам похлопотать о земле. В довершение ко всему Илларион Кугушев пригласил монахов к себе в гости в село Куликово, где они пробыли два дня. Договор у Иоанна с И.Кугушевым состоялся конкретный: князь собирался через некоторое время отправиться по своим делам в Москву, туда он сказал при- быть и Иоанну, чтобы все устроить сообща.

Надо ли говорить, каким довольным вернулся Иоанн в Саровскую пустынь после такого удачного посещения кадомских помещиков! Окрыленный возможным успехом, он отправился в Арзамас и составил там челобитную о разрешении строительства церкви, чтобы с этой бумагой ехать в Москву. Вот ее содержание в пересказе самого Иоанна. Челобитная же писана бысть таковая, что в прошлом 159* году построен в городе Арзамасе Введенский монастырь; а постригаются в том монастыре нищий, скудные люди и престарелые; а тот монастырь безружной, и кормиться нечем; и ради прокормления они отходят от того монастыря на Старое Городище; а ходить им от того места, дальности ради, в монастырь и во иные церкви не возможно, потому, что то место от Арзамаса и от монастыря в дальнем разстоянии, верст с пятьдесят и больше, на речке Сатисе и речке Сарове, близ Темниковской большой дороги. И кормимся своими трудами и мирским подаянием. И на том месте церкви Божией нет. И просили на том месте построить церковь Божию во имя Пресвятыя Богородицы, Живоносного Ея Источника, и чтоб дать благословенную грамоту.'* С этой челобитной Иоанн отправился в Москву (или, как тогда говорили, «к Москве»), куда приехал 28 июня 1705 года. Ему нужно было уладить свое дело в двух местах: получить право на владение землей в приказе Казанского Дворца (Саровские места относились административно к этому ведомству); а во-вторых, получить у церковных властей разрешение на строительство храма. В вопросе о земле Иоанну обещал помочь Илларион Кугушев. Поэтому, приехав в Москву, Иоанн сразу отправился к князю. Но князя как будто подменили: желание хлопотать за землю под церковь у него пропало, под всякими предлогами он откладывал дело, а когда Иоанн пришел в очередной раз, Кугушев велел не пускать его в дом. Но, к счастью, мир оказался не без добрых людей. При этой сцене присутствовал двоюродный брат Иллариона - князь Даниил Иванович Кугушев. Он пожалел Иоанна и взялся помочь ему. Даниил Иванович написал чело * 1651 год от Рождества Христова. битную с просьбой передать ему землю, чтобы потом построить на ней церковь. Челобитная была подана в приказ Казанского Дворца, но прежде чем отдать землю Д.Кугушеву, представители властей должны были убедиться, что земля действительно ничья. С этой целью в приказе ему была выдана «грамота о сыску земли». С этой бумагой надлежало ехать в Арзамас и провести в Арзамасском уезде «сыск». То есть ввиду отсутствия документов в государственном учреждении сделать опрос землевладельцев на месте о том, кому принадлежит рассматриваемая земля, с целью отыскания возможного владельца. В этой затеянной процедуре сыска можно усмотреть некую хитрость, ловкий ход Иоанна и помогающих ему (или подкупленных им) подьячих приказа Казанского Дворца. Почему сыск был назначен в Арзамасском уезде? Может быть, именно потому что там вероятность найти владельца Старого Городища была меньше, чем в Кадомском или Темниковском уездах? В случае же успеха задуманной операции на руках у Иоанна был бы уже документ, подтверждающий его право на владение землей.

11 августа Иоанн прибыл в Арзамас. Арзамасский воевода Алексей Пестов был весьма удивлен, увидев поданную Иоанном грамоту, хотя и отнесся к делу его благосклонно.

Иудивишася, рекоша: како бы. в нынешнее такое время отпустиша сицеву гранату о порозжей земле сыскивать, их же отнюдь таковых грамат отпущатъ запрещено указом.

Тем не менее, 1-го сентября в обход по уезду был отправлен подьячий Федор Мартынов, его сопровождал Иоанн. Им надо было собрать «сказки» у помещиков Арзамасского уезда.* Одним из первых, к кому они направились за сказкой, был помещик из села Успенское М.М.Аргамаков. Это была, судя по всему, ключевая фигура среди арзамасских дворян. Многие помещики попросту не соглашались давать Иоанну сказки без одобрения Аргамакова. Происходило это еще и потому, что Аргамаков владел вотчиной в селе Хозино, находившемся сравнительно близко к Старому Городищу. Во владениях Аргамакова Иоанну встретился его знакомый - «человек Аргамакова» Н.Грязев. Чтобы упростить задачу, Иоанн обратился за сказкой к нему. Грязев одобрял дело, которым занимался Иоанн, и решился помочь. Но, с другой стороны, он сомневался в том, что его хозяин не считает Старое Городище своим. Поэтому Грязев согласился дать ему сказку, но с условием, чтобы в окончательном деле она не фигурировала (чтобы об этой сказке не узнал Аргамаков). Иоанну большего и не нужно было. Путешествуя по уезду, он показывал всем помещикам сказку, данную Н.Грязевым, и помещики под влиянием авторитета его хозяина М.М.Аргамакова с легкостью давали сказки сами. Всего Иоанном была собрана 21 сказка.

*Сказка - документ, содержащий запись устных показаний. Надо сказать, что на этом дело о передаче земли под церковь не кончилось. Из-за бюрократических проволочек окончательный отвод монастырю земли состоялся лишь в 1709 году. Но к тому времени Саровская пустынь уже существовала и строилась. А основу монастырских владений составила земля, полученная по вкладу от стольника князя Даниила Ивановича Кугушева (по оценке В.Б.Смирновой, площадь первоначального участка была 37 десятин).

Документы, удостоверяющие ничейность Старого Городища, были отправлены в Москву. Как мы уже упоминали, параллельно с хлопотами по организации Саровской пустыни Иоанн занимался деятельностью по обращению заволжских раскольников. Осенью 1705 года ему пришлось на некоторое время отвлечься от Саровских дел и отправиться в Заволжье; на обратном пути оттуда Иоанн поехал прямо в Москву, где и получил в приказе Казанского Дворца отказную грамоту на землю («на которой помечено, чтоб тую поступную князя Данилову землю отказать к той церкви Божией») и в Патриаршем Казенном приказе благословенную грамоту на строительство и освящение новой церкви. Освящение поручалось архимандриту арзамасского Спасского монастыря Павлу.

29 января 1706 года Иоанн прибыл в Арзамас и через несколько дней отправился в Кременки, чтобы объявить там о полученном разрешении на начало строительства церкви. Село Кременки в то время было разделено на две части, которыми владели разные помещики: князь Василий Федорович Долгоруков и Андрей Иванович Леонтьев. Далеко не все жители села с радостью восприняли весть о том, что на Старом Городище будут церковь и обитель: многие из них, как мы уже говорили, пользовались лесными угодьями вблизи Старого Городища по сложившейся практике, не имея документально оформленных прав на это. Особенно сильно недовольство высказывал староста части Кременок, принадлежавшей Леонтьевым. Однако немало нашлось среди крестьян таких, кто поддержал Иоанна, в том числе и оказал реальную помощь в строительстве.

Рубить бревна для будущей церкви подрядился крестьянин Долгоруковых Андрей Лазаревич Зимняк с детьми. Когда лес был заготовлен, встал вопрос о том, где ставить здание церкви. Первоначально, еще задолго до начала строительства, Иоанн планировал строить церковь под горой над источником (где впоследствии была возведена церковь Иоанна Предтечи).

... и начах помышляти в себе, аще восхощет Бог, где и на котором месте иматъ церковь построена быти; и помыслих церкви быти построенной над источником, иже есть пред пещерою под самою горою тою, на ней же пещерное устье.

Однако перед началом работы Иоанн, по-видимому, усомнился в правильности своего плана. ... начах мыслити, на котором бо месте благословит Бог основанной быти церкви: или на источнике, яко первее хотех на нем, идеже бе прилично таковому храму быти, или на самой горе, вверху, ради удобства к селению монастыря, основатися та церковь иматъ быти?22

Помог разрешить сомнения Иоанна помещик из села Ездаково Федор Головачев. Он приехал вместе с работниками из своего имения, чтобы помочь Иоанну подвозить бревна к месту строительства. Вместе с другими помощниками, имен которых Иоанн не называет, он посоветовал строить церковь «на самой той горе».

28 апреля 1706 года началось строительство. Можно без преувеличения сказать, что строилась первая церковь Сарова всем миром. Работали сами Саровские пустынники, работали крестьяне из окрестных сел и деревень, кто за деньги, кто бесплатно. Те, кто мог, приносили строителям деньги или просто еду.

В самый разгар строительства на Старое Городище неожиданно явилась группа кременковских крестьян под предводительством Андрея, приказчика помещика Леонтьева (сами Леонтьевы жили в Москве). Видимо, по требованию своего хозяина, Андрей хотел запугать монахов, добиться прекращения строительства. Пришлось Иоанну применить весь свой дипломатический талант. Спустя некоторое время, после совместной трапезы и беседы Андрей сменил гнев на милость и даже в будущем помогал Иоанну.

Церковь строилась очень быстро. 16 мая на ней был водружен крест, а 17-го главу на церкви сделал мастер из села Елизарьево Степан Федорович (Стефан Феодоров). Торжественное освящение церкви во имя Пресвятой Богородицы, Живоносного Ее Источника состоялось 16 июня 1706 года. Провел освящение архимандрит Павел. Большое количество людей съехалось на это торжество. В том числе уже знакомые нам Федор Данилович Головачев (он привез с собою 4 колокола в новый храм и много другой церковной утвари) и Иван Васильевич Масленков. Масленков преподнес в обитель главную храмовую икону - Пресвятой Богородицы, Живоносного Ее Источника. Называет Иоанн и других людей, сделавших свои вклады в новопостроенную церковь, среди них много посадских людей из Арзамаса, помещиков из Арзамасского уезда.

Но и крестьяне тогож села Кременок обоих помещиков приложиша тщание велие; всем миром, собравши хлеба, свариша у себя в веси той пиво и привезоша его в пустыню; такожде и кийждо от себе различно приносяще, ови хлеб печеный, ини же крупы, друзии же масло и яйца, ини же сусуды различные на потребу ... И по совершении освящения, поставлена всем бысть трапеза, - священному чину и господам в новоосвященной церкви, в трапезе, прочим же всем около церкви, на земле, повсюду на траве, понеже бо не бе тогда на том месте никакого строения, кроме тоя новопостроенныя церкви. И тако ядуще, пиюще, веселящеся, насытинася вси.21

Описанием освящения первой саровской церкви Иоанн заканчивает свое «Сказание». И нам вслед за ним придется на дне 16 июня 1706 года оборвать последовательное изложение событий. Последующие дела Иоанна не нашли своего отражения в его сочинениях и потому известны нам с гораздо меньшими подробностями. День освящения церкви Живоносного Источника по монастырской традиции считается днем официального основания Саровской пустыни и всегда торжественно отмечался в Сарове. Этим днем закончился первый этап создания Саровского монастыря.