Серафиме Саровском написано очень много. Преподобный Серафим - это значительное явление во всем русском православии, которое пытались осмысливать многие религиозные писатели и философы. Что же касается житийной литературы, то она основана на изданных после смерти Серафима свидетельствах его современников: Саровского иеромонаха Сергия (впоследствии архимандрит) ', послушников Гурия (впоследствии игумен Георгий)2 и Ивана (И.Т.Толстошеев, впоследствии иеромонах Нижегородского Печерского монастыря Иоасаф и схиигумен Серафим)3, а также сестер Дивеевской общины и помощников Серафима в дивеевских делах М.В.Мантурова, А.Н.Мотовилова и В.Н.Садовского, использованных Л.М.Чичаговым при составлении «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».4 Более поздние жизнеописания были сделаны уже людьми, не знакомыми лично с Серафимом Саровским и опирались на материалы, опубликованные ранее. Из этих книг наиболее основательными являются труды Н.Елагина (1863 г.)5 и Л.Денисова (1904 г.).6 К сожалению, сам преподобный Серафим не оставил нам ни строчки. В то же время немногочисленные известные нам документы о нем содержат много противоречий. Противоречия начинаются уже с даты рождения Серафима. Как известно, будущий святой родился в Курске. Его родителями были Исидор (Сидор) Иванович Мошнин и Агафья Фотиевна, в девичестве Завозгряева. (Сидор Иванович, в отличие от биографов Серафима, писал свою фамилию не через «о», а через «а» - Машнин. Так же поступали и некоторые другие родственники преподобного.) Прохор - будущий Серафим - был младшим в семье, у него были сестра Прасковья и брат Алексей. Все жития единодушно указывают дату рождения Прохора - 19 июля 1759 года. Однако документы, опубликованные Г.Бочаровым, свидетельствуют, что в 1763 году Агафье Мошниной было 38 лет, ее детям - Прасковье 13, Алексею 11, а Прохору - 5.7 Следовательно, Серафим Саровский был рожден не в 1759, а 1758-ом году. Впрочем, на основании этого документа начинать перекраивать биографию Серафима Саровского не следует. В церковных исповедальных актах, опубликованных в «Московском церковном вестнике», указано, что в 1768 году Агафье Фотиевне Мошниной было 50 лет, Алексею 17, Прохору 14, а Прасковье 19 лет.8 Отсюда получается, что год рождения Прохора - 1754-й. Подтверждением этому, на первый взгляд, может служить братская ведомость Саровской пустыни за 1786 год. В ней указан возраст Серафима - 32 года9 (1786-32=1754). Однако в ведомости за 1825 год указан возраст Серафима 61 год.'" (1825-61=1764). Поэтому следует признать, что в монастырских и церковных документах того времени царила полная неразбериха (с этим мы еще столкнемся), и вопрос о дате рождения преподобного Серафима остается открытым.

Отец Серафима Сидор Иванович принадлежал к купеческому сословию, но был, очевидно, не так «богат и именит», как о том говорят некоторые жития. Во всяком случае, через несколько лет после его смерти его вдова и дети числились принадлежащими к мещанскому сословию, да и в монастырских бумагах о происхождении Серафима было записано «из курских мещан»."

С.И.Мошнин был подрядчиком при строительных работах. Им, в частности, строилась в Курске Сергиево-Казанская церковь (впоследствии ставшая кафедральным собором). Но окончить этой работы отец Прохора не успел. 10 мая 1760 года он умер в возрасте 43 лет. Оставшись одна с тремя детьми, его жена продолжила дело мужа, и сама стала руководить строительными работами. Жития приводят такой эпизод. Когда Прохору было семь лет, мать взяла его с собой на строительство церкви. Оставшийся в какой-то момент без присмотра, мальчик оступился и упал со строительных лесов, но остался живым и невредимым. Алексей Мошнин как старший мужчина в семье взял на себя заботы по ее содержанию. Но занялся он не строительством, как отец, а держал лавку. Прасковья в 1771 году вышла замуж, а юный Прохор не проявил склонности к торговле и попросил материнского благословения на поступление в монастырь. Агафья Фотиевна отпустила сына и вместе с родительским благословением вручила ему медный крест с распятием, который Серафим носил всю жизнь.* В 1775 году Прохор вместе с пятью товарищами решили перед принятием пострига посетить Киев и поклониться его святыням. В Киеве, в Китаевской пустыни, жил известный затворник Досифей. К нему обратился Прохор за благословением на иночество в Саровской пустыни и получил его.* * Наверное, решение идти в Саров созрело еще до посещения зат ворника. Саровская пустынь была известна среди курян, иначе трудно было бы объяснить, почему в монастыре столько выходцев из этого города. Несколько спутников Прохора сразу отправились из Киева в Саров, а Прохор вернулся в Курск, где перед тем, как навсегда покинуть родной город, прожил около двух лет. Л.Лебедев и Н.Ларин предположили, что он хотел дождаться завершения семейного дела Мошниных - строительства Сергиево-Казанского собора. Освящение этого храма состоялось 22 октября 1778 года, а уже 20 ноября Прохор прибыл в Саров.12

Прохор Мошнин был встречен строителем Пахомием и принят в число братии. Руководство молодым послушником было поручено казначею иеромонаху Иосифу. Сначала Прохор проходил у него келейное послушание, а впоследствии выполнял и общие братские послушания в хлебне, просфорне, столярне и т.д. Особого мастерства Прохор достиг в столярном ремесле. * Умерла А.Ф.Мошнина 29 февраля 1800 года. ** Имеются сведения о том, что затворником Досифеем была женщина, переодетая в мужскую одежду, тайна которой была открыта только после ее смерти 29 сентября 1776 года. (см.: Таисия (монахиня), Русское православное женское монашество ХVШ-ХХ веков, Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 1992, стр. 29-32.) В 1780 году Прохор тяжело заболел и оказался надолго прикованным к постели. Избавление от недуга наступило через три года, и большую часть этого срока Прохору пришлось провести в монастырской больнице. В 1784 году в монастыре началось строительство новой каменной больницы вместе с реконструкцией больничной церкви Зосимы и Савватия. Прохор активно включился в это дело и выполнял послушание сборщика пожертвований на строительство храма. Между прочими местами, он побывал и на родине - в Курске, где получил вклад на строительство Зосимо-Савватиевской церкви от своего брата Алексея. Кроме этого, Прохор - искусный столяр - изготовил для церкви кипарисовый престол.

13 августа 1786 года, после более чем 7-летнего послушнического искуса, Прохор был пострижен в монахи с именем Серафим. Совершил пострижение настоятель пустыни Пахомий. Но формально Серафим стал монахом не Саровского, а Николаевского монастыря в городе Гороховце.

При строителе Ефреме и его преемнике Пахомий Саровская пустынь стала сильным во всех отношениях монастырем. В монастырях 1 класса, к каким была приравнена Саровская пустынь, разрешалось иметь по штату 30 монахов. Желающих же постричься в Сарове и возможностей для этого было гораздо больше. И Ефрем, и Пахомий обращались в инстанции с просьбой разрешить им увеличить штат монашествующих, но этого не было сделано (штат Саровской пустыни будет увеличен только в 1803 году). Тогда с согласия епархиальной власти стали поступать следующим образом. В той же Владимирской епархии, к которой принадлежал в то время Саров, находились монастыри более бедные и слабые, монашеские вакансии в которых не были заполнены. На эти вакансии и постригались монахи в Саровской пустыни. Серафим Саровский, таким образом, вместе с еще тремя монахами оказался зачисленным в штат Гороховского Николаевского монастыря и состоял там до января 1788 года.13 Такая процедура фиктивного зачисления в штаты других монастырей была довольно распространена во времена Ефрема и Пахомия. На момент пострижения Серафима в 1786 году таких монахов в Сарове было 9 человек. В качестве «монастырей-доноров» выступали, кроме Гороховецкого (или, как тогда говорили, Гороховского), Флорищева пустынь, Боголюбовский, Вязниковский Благовещенский и другие. Любопытна формулировка, с которой все эти монахи были записаны в братскую ведомость.

Этих монашествующих по указанию Владимирской Духовной консистории велено выслать: иеромонаха Мартирия во Флорищеву пустынь; монаха Авраама в Боголюбов; Авдея, Виталия и Мефодия (будущий схимонах Марк - А.П.) в Вязниковский Благовещенский; Серапиона в Козмин; Анастасия, Серафима, Авраамия в Гороховский Николаевский монастырь; только за болезнию оных того учинить не возможно, когда ж от болезни получат свободу, то тогда им надлежит отбыть. Особенно часто использовался Гороховецкий монастырь. Кроме Серафима Саровского, в его штате были в разное время Назарий (будущий игумен Валаамского монастыря), Маркеллин (автор первой книги по истории Саровской пустыни, игумен Клопского монастыря), Саровский настоятель Исаия I.

Вскоре после пострижения в монашество Серафим был посвящен в сан диакона епископом Владимирским Виктором (Онисимовым) 27 октября 1786 года. 2 сентября 1793 года в Тамбове епископ Феофил (Раев) рукоположил Серафима в иеромонахи (к этому времени Саровская пустынь перешла из подчинения Владимирской епархии в Тамбовскую).

В начале июня 1789 года настоятель Пахомий вместе с казначеем Исаией отправились в село Леметь на похороны помещика Александра Соловцова, благотворителя Саровской пустыни. В числе сопровождающих настоятеля был и Серафим. Путь их лежал через Дивеево, и Пахомий заехал туда навестить Агафию Семеновну Мельгуно- ву, основательницу и начальницу Дивеевской женской общины. Мельгунова была тяжело больна и, чувствуя приближение смерти, попросила строителя Пахомия позаботиться о сестрах ее общины и отдала ему остававшиеся у нее деньги.*

А.С.Мельгунова была состоятельной женщиной, дворянкой, но после смерти мужа решила посвятить себя Богу. Местом для этого она избрала не монастырь, а село Дивеево, в котором в 1767-1772 годах построила каменную церковь Казанский иконы Божьей Матери, а незадолго перед смертью, в 1788 году организовала в селе женскую общину. Связь этой общины с Саровской пустынью при настоятеле Пахомии была очень тесной. Женщины жили, руководствуясь саровским монастырским уставом, получали из Сарова дрова, продо- вольствие и, в свою очередь, шили для монахов одежду, выполняли другую работу. (И до организации ею общины А.С.Мельгунова поддерживала хорошие отношения с Саровской пустынью, в частности, внесла из своих средств значительный вклад на строительство Успенского собора). После смерти Пахомия отношение Сарова к Дивеевской общине изменилось. Преемник Пахомия Исаия I перестал оказывать сестрам общины материальную поддержку. Серафим Саровский присутствовал в Дивееве при последней встрече Пахомия и Мельгуновой, и считается, что лично ему Пахомий передал, умирая, просьбу забо * Есть некоторые сомнения в полной достоверности приведенного эпизода. Майор Александр Степанович Соловцов, по имеющимся данным, скончался в возрасте 65 лет 28 марта 1787 года и был похоронен в Саровском монастыре (ЦГА РМ, ф. 1, оп. 1, д. 990). титься о сестрах общины. Но Серафим не сразу стал это делать. Ему предстояло пройти более чем 20-летний путь аскетизма и монашеских подвигов, прежде чем он почувствует в себе силы и необходимость посвятить себя заботам по руководству Дивеевской общиной.* Строитель Пахомий умер 6 ноября 1794 года, и уже 20 ноября Серафим испрашивает у настоятеля благословения удалиться из монастыря и поселиться в лесу в отшельнической келье. Связь между эти- ми двумя событиями несомненна, но прямых указаний на то, что жизнь в монастыре, может быть, перестала удовлетворять Серафима, у нас нет. Мы, скорее всего, никогда не узнаем, каковы были истинные отношения Серафима и Исаии. Все жизнеописания Серафима Саровского проходили строгую церковную цензуру и, как писал В.Рошко, - один из немногих известных нам авторов, кто отнесся к биографии Серафима Саровского не как пересказчик, а как исследователь: «Как часто случается с жизнеописаниями многих святых, в них предпочитают оставлять множество неясностей, лишь бы не дискредитировать духовные и гражданские власти того времени.»15 Еще более трудно сложатся взаимоотношения Серафима Саровского со следующим за Исаией настоятелем Нифонтом, дойдет почти до открытого конфликта, который даже в подцензурных книгах утаить не удалось.

Для уединения Серафимом было избрано традиционное для саровских пустынножителей место - правый берег Саровки. Келья Серафима располагалась примерно в пяти верстах от монастыря, и это место получило впоследствии наименование «дальняя пустынка Серафима Саровского». Ежегодно Серафиму выдавался документ, одна такая бумага сохранилась в монастырском архиве.

Объявитель сего, Саровской пустыни иеромонах Серафим, уволен для пребывания в пустыне в своей (т.е. в монастырской) даче: по неспособности его в обществе, за болезнию и по усердию, после многолетнего искушения в той обители и в пустыню уволен единственно для спокойствия духа, Бога ради, и с данным ему правилом, согласно святых отец положениям, и впредь ему не препятствовать, пребывание иметь в оном месте, и оное утверждаю, строитель иеромонах Исаия. 1797 года ноября 20 дня. Для верности печать прилагаю при сем.'6

Опять - ссылка на болезнь. Создается впечатление, что все, что не укладывалось в общие рамки, удобно было объяснять болезнями. Недаром и Серафим Саровский в братских ведомостях числился состоящим при больнице (по крайней мере с 1806 по 1825 гг.).17 * История Дивеевской общины очень интересна, мы здесь не будем подробно ее касаться. Наиболее полно она изложена в книге Л.М.Чичагова «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», уже упоминавшейся нами. В 1861 году Дивеевская община приобрела статус монастыря. Более 15 лет (с 1794 по 1810 годы) провел преподобный Серафим в своей дальней пустынке. Многие эпизоды его жизни связаны с этим периодом, в частности, моление в течение 1000 ночей на камне, находившимся примерно в двух верстах от пустынки по дороге в монастырь. Именно годы жизни на дальней пустынке привели Серафима Саровского к старчеству. Серафима в его отшельнической келье стали посещать и Саровские монахи, и богомольны. Эти посещения еще не приобрели такого массового характера, как в последние годы жизни старца, тем более что иногда Серафим подолгу соблюдал молчание, сторонился людей или просил разрешения запретить посещение его пустынки женщинами.

12 сентября 1804 года к Серафиму на дальнюю пустынку пришли трое крестьян из Кременок и, сказав: «к тебе ходят мирские люди и деньги носят», попытались ограбить отшельника. Денег грабители не нашли и тогда, обозлившись, жестоко избили его. Серафим сильно пострадал в результате этого нападения. Только на следующий день ему удалось добраться до монастыря, и состояние его было настолько серьезным, что для лечения его были вызваны врачи из Арзамаса (три лекаря и три подлекаря).

Этот эпизод косвенно свидетельствует о большом авторитете Серафима и среди саровской братии (созвали консилиум врачей), и среди паломников в Сарове (ходят мирские люди и деньги носят). За несколько лет до этого, в 1796 году, Серафиму в ряду многих Саровских монахов был предложен пост настоятеля в другом монастыре - Алатырском, но Серафим отказался. «Три пути, на которые не должно выходить без особого звания: путь затворничества, юродства и путь настоятельства», - говорил он.18

Выздоровев, преподобный Серафим опять вернулся в свою отшельническую келью на дальней пустынке.

4 декабря 1807 года скончался строитель Исаия. Его место занял Нифонт - человек твердого характера, много сделавший для процветания Саровского монастыря, и достойно всякого сожаления, что взаимоотношения двух таких неординарных и сильных людей, какими были Серафим и Нифонт, были далеки от согласия. Первым обвинением, выдвинутым Нифонтом против Серафима, было то, что отшельник, живя в пустынной келье, не принимает причастие. Он был поставлен перед выбором: либо ходить каждый воскресный и праздничный день в монастырь для причащения, либо переселиться в монастырскую келью на постоянное житье. Серафим избрал второе. 8 мая 1810 года в сопровождении посланного за ним послушника Серафим Саровский пришел в монастырь, но тут же затворился в собственной келье. Первые годы после своего возвращения в монастырь Серафим соблюдал затвор строго. Потом же стал принимать у себя монахов и мирян по своему выбору. А желающих посетить старца было все больше и больше. В августе 1815 года Саровскую пустынь посетил Тамбовский епископ Иона (Василевский), находившийся в хороших личных отношениях с игуменом Нифонтом. Епископ, наслышан- ный о старце Серафиме, попросил устроить ему встречу с ним. Но Серафим Саровский двери кельи ему не отворил. Разгневанный Нифонт был готов отдать приказ взломать дверь у затворника, но Иона отговорил его от этого. Спустя некоторое время, в сентябре того же года в Саров приехал А.М.Безобразов, тамбовский губернатор. Серафим принял его и его супругу и с тех пор ослабил строгость своего затвора, стал принимать больше посетителей.

В это время у преподобного Серафима открылся еще один дар - дар исцеления. Первым, кто удостоился почувствовать его на себе, был помещик из села Нуча (в 40 км от Сарова) Михаил Васильевич Мантуров. Мантуров страдал от болезни, поразившей его ноги. Еле живым принесли его в келью Серафима, где старец со словами «По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую!» избавил Мантурова от его недуга.

Это произошло в самом начале 1820-х годов. Исцеление потрясло Михаила Васильевича и предопределило всю его последующую жизнь. По совету Серафима Саровского Мантуров вскоре продает свое имение, отпускает на волю крестьян и приобретает скромный дом в Дивееве вблизи общины, делами которой в это время активно занялся Серафим Саровский.

Сестры Дивеевской общины часто посещали Серафима, обращались к нему за советом и помощью, а он, в свою очередь, взвалил на себя бремя организационных хлопот по устройству Дивеевской обители и духовного руководства общиной. Материальное благополучие Дивеевской общины всецело зависело от Серафима Саровского. «Все было у нас от батюшки: хлеб, дрова, соль, свечи, елей»,- вспоминала одна из дивеевских сестер.19 Серафима в его келье посещали многие богомоль цы, в том числе состоятельные люди, желавшие сделать посильный вклад в монастырскую казну. Благосостояние монастырей, в том числе, конечно, и Саровского, держалось на способности привлечь благотворителей и их щедрости. Серафим, принимая от посетителей вклады, направлял их не Саровскому казначею, а для поддержки Дивеевс- кой общины, что было явным нарушением общежительного устава. Может быть, в этом одна из причин неприязни Саровского начальства к Серафиму. «В обители, нет сомнения, существовало какое-то скрытое нерасположение к святому подвижнику, какая-то тайная зависть к нему, конечно, как следствие чрезвычайного уважения богомольнев к святому старцу», - писал один из биографов преподобного.20 Большая часть средств, вырученных от продажи имения Мантурова, была направлена Серафимом на нужды Дивеевской общины, а сам Михаил Васильевич добровольно превратился в его «служку», с помощью которого Серафим осуществлял свое участие в дивеевских делах, сам никогда в Дивеево не выезжая.

В 1832 году М.В.Мантуров тяжело заболел. Серафим Саровский вызвал к себе его сестру, Елену Васильевну, сестру Дивеевской общины. Вот, видишь ли, матушка, - сказал он ей, - Михаил Васильевич, братец-то твой, болен у нас и пришло время ему умирать (...) умереть надо ему, матушка, а мне он еще нужен для обители-то нашей, для сирот-то (...) Так вот и послушание тебе: умри ты за Михаила-то Васильевича, матушка! 21

Вернувшись домой в Дивеево, Елена Васильевна почувствовала себя плохо и через несколько дней умерла. Было ей от роду 27 лет. А брат ее Михаил Васильевич прожил еще почти 30 лет и немало потрудился на благо Дивеевской общины.

Другим помощником Серафима Саровского и благодетелем Дивеевской общины был помещик Николай Александрович Мотовилов (1809-1879). Подобно Мантурову, Мотовилов в 1831 году в возрасте 22 лет был вылечен Серафимом от тяжелой болезни и после этого много общался с Серафимом и многое сделал для Дивеева.

В 1825 году Серафим Саровский окончательно вышел из затвора. Незадолго до этого умер Саровский пустынник Дорофей, и Серафим решил переселиться в его освободившуюся келью. Она находилась примерно в двух верстах от монастыря, также на берегу Саровки. В этой келье Серафим стал проводить свои дни, ночевать отправляясь назад в монастырь. В четверти версты от кельи Дорофея вблизи русла Саровки находился источник, водой которого Серафим стал лечить приходивших к нему больных. На следующий год для Серафима была сделана новая келья в непосредственной близости от источника. Это место получило название «ближней пустынки» преподобного Серафима. Здесь старец часто бывал в последние годы своей жизни.

И все же главным делом в эти последние годы для Серафима было устройство Дивеевской общины. По образному замечанию В.Рошко, история дивеевских монахинь так же неотделима от биографии Серафима Саровского, как Деяния Апостолов - от Евангелий.22

В 1825 году Серафим решает разделить опекаемую им Дивеевскую общину на две: он выделил из нее и организовал отдельную, девичью общинку, впоследствии получившую название «мельничной» (Серафим на имевшиеся в его распоряжении деньги построил для ее сестер в Дивееве ветряную мельницу, работая на которой они добывали себе средства к существованию). В дальнейшем Серафим гораздо больше внимания уделял своей мельничной общине, чем другой - Казанской (от названия церкви в Дивееве). В 1829 году он специально для своей общины строит в Дивееве церковь Рождества Христова - пристройку к Казанской, а через год, в 1830-м, по его указанию устраивается и освящается в ее подвальном этаже церковь Рождества Богородицы. Задумал Серафим и возведение в Дивееве собора, но не успел осуществить этот план.

В последние годы жизни популярность Серафима Саровского среди верующих достигла апогея. Вот отрывок из довольно типичного воспоминания помещицы А.П.Еропкиной.

Не знаю как и от кого мой дядя узнал о подвижнической жизни и благодатных дарах Саровского старца О.Серафима, но он нашел единственным средством к моему избавлению от скорби и болезни ехать мне в Саров просить молитв и наставлений о. Серафима, несмотря на то, что обитель была от нас в 500-х верстах. ... Прежде всего меня поразило необыкновенное зрелище. Между Успенским собором и противоположным одноэтажным корпусом точно волна двигалась густая масса народа. Из расспросов других я узнала, что в этом самом корпусе живет О.Серафим. Тогда я смешалась с толпою и начала пробираться к крыльцу, куда и все также стремились.11

Это воспоминание относится к марту 1829 года. Однако надо признать, что слава старца Серафима еще была далека от всероссийской. Даже в 1891 году один из паломников, пожелавший опубликовать свои заметки после посещения Сарова, озаглавил их «Неведомые миру подвижники».24

Что же касается отношений с настоятелем и братией, то они не изменились к лучшему. Как мы помним, причиной возвращения Серафима в монастырь с дальней пустынки было требование Нифонта регулярно принимать в монастырском храме причастие. Серафим попросил, чтобы ему приносили причастие в его келью из церкви Зосимы и Савватия. (Серафим любил этот храм более других, к тому же по монастырским ведомостям он по-прежнему числился больничным монахом, т.е. состоящим на лечении в больнице, а Зосимо- Савватиевская церковь считалась больничной). Но и в этом ему вскоре было отказано и, подчиняясь распоряжению начальства, Серафим Саровский стал ходить в церковь.

Не одобрял Нифонт и того, что Серафим был фактическим руководителем Дивеевской женской общины. Сестры общины постоянно бывали у него и даже имели свой собственный ключ от его кельи. Был случай, когда Нифонт, желая помешать дивеевским сестрам выносить от Серафима собранные им для них пожертвования, приказал солдатам, охранявшим вход в монастырь, дивеевских из него не выпускать.25 После смерти старца судьба Дивеевской обители сложилась непросто. В 1842 году обе общины были соединены в одну, борьба за наследие преподобного Серафима и право им распоряжаться растянулась на долгие годы - вплоть до 1861-го, когда официально и окончательно Дивеевская община обрела статус монастыря. Не самую лучшую роль сыграл во всем этом Саровский послушник Иван Тихонович Толстошеев. Этот безусловно способный человек, художник, жил в Саровской пустыни во времена Серафима и считал себя его учеником, чего, по-видимому, в действительности не было. После смерти Серафима Саровского, спекулируя на своей мнимой дружбе с ним, Толстошеев приобрел много покровителей в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге и даже при Дворе. Пользуясь своими связями, ему удалось на некоторое время прибрать к рукам бразды правления Дивеевской общиной. Он претендовал и на должность Саровского настоятеля, но это ему уже оказалось не под силу. Надо заметить, что принять постриг в Саровской пустыни он так и не смог, очевидно, в Сарове раскусили, с кем имеют дело.* Вместе с тем, нельзя не отдать должное Толстошееву за то, что им была написана одна из первых книг с жизнеописанием Серафима Саровского. Общаясь с Серафимом, он знал о нем многое. Он был и тем, кто обнаружил старца умершим в своей келье 2 января 1833 года.

Похоронен Серафим Саровский был у южной стены алтарной части Успенского собора, рядом с могилой схимника Марка. Это место он сам себе выбрал незадолго до кончины.

В чем же смысл этого феномена, этой тайны, суть которой никогда не будет до конца раскрыта, а имя которой - преподобный Серафим Саровский? Современный нам исследователь старчества замечает, что, пытаясь постичь это явление, «мы сталкиваемся с чем-то таким, что современному человеку понять не так просто».'16 Может быть, немного ясности внесут строки из гениального романа Ф.М.Достоевского, жившего во времена преподобного Серафима? Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, - до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадать: с чем тот пришел, чего тому нужно, и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, преж- де тот молвит слово.27

В нашем рассказе о Серафиме Саровском мы сознательно, чтобы не нарушать общего строя книги, опускали описания чудес и божественных явлений, которыми изобилует его житие. Даже человеку * Толстошеев поступил в Саровскую пустынь в 1820 году в возрасте 18 лет, постригся в Нижегородском Печерском монастыре с именем Иоасаф в 1848 году и там же получил сан иеромонаха. Впоследствии, после того, как закончились неудачей его интриги вокруг Дивеева и Сарова, опять же с помощью своих столичных благодетелей Толстошеев получил пост настоятеля Павло-Обнорского монастыря в Вологодской епархии. не религиозному должны быть близки его основные идеи и жизненные принципы. Недаром Серафима Саровского чтут не только православные христиане, но и католики, и протестанты.

От старца Серафима не просто исходила, из него щедро изливалась, как из источника, такая любовь, такое милосердие, такое сострадание, которые необходимы людям, живущим на этой грешной земле. И многих, приходивших в Саровскую пустынь, он исцелял, примирял с жизнью, наделял душевным покоем, давал им уверенность в жизни. Преподобный Серафим обладал совершеннейшим даром, который может только быть у людей, - даром любви. А кто обладает таким даром, знает все человеческие тайны и, самое главное, способен в общении с человеком возвысить неповрежденную еще пороком и грехами человеческую природу, духовно возродить человека после покаяния, дать жизненные силы и уверенность в себе.

Старец Серафим умел проникать в самые глубины человеческой души, видеть в ней накопленные пороки и причины их зарождения, при этом он всегда мог указать путь исправления и очищения человека.

Всех, приходящих к нему, он принимал с одинаковой любовью, всех встречал низким поклоном и целованием, всех приветствовал словами: «радость моя», «возлюбленный мой»

Может сложиться впечатление, что среди братии Саровского монастыря недоброжелателей Серафима было больше, чем друзей. Это не так. Среди тех, кто всегда чтил и уважал его, был выходец из Сарова, впоследствии архимандрит, наместник Троице-Сергиевой лавры Антоний (Медведев). Свою иноческую жизнь он начал послушником Саровской пустыни в 1818 году. Жил он здесь недолго, около полутора лет, но навсегда сохранил теплые чувства к Саровскому монастырю. В 1820 году Антоний перебирается в Арзамас, в Высокогорский монастырь, а с 1826 года становится в этом монастыре настоятелем. В эти годы Антоний неоднократно посещал Саров, беседовал с преподобным Серафимом. За месяц до назначения Антония наместником лавры в 1831 году Серафим Саровский предсказал ему это. Чувство глубокого уважения испытывал и Серафим в отношении Антония. Похоронить себя он завещал с финифтяным образком Сергия Радонежского, который прислал ему из лавры Антоний.

По-видимому, Антонию принадлежала инициатива издания первой книги о Серафиме. Автором ее стал Саровский иеромонах Сергий, перебравшийся потом к Антонию в Троице-Сергиеву лавру. Книга была написана в 1838 году, и ее издание должно было быть утверждено Синодом. В Синоде поддержку изданию оказывал митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов)*, но и Саровский игумен, * Митрополит Филарет (1782-1867) один из наиболее влиятельных церковных иерархов середины XIX века. Неоднократно оказывал помощь Саровской пустыни. В 1994 году причислен клику святых русской православной церкви. Нифонт имел там своего сторонника - митрополита Иону (Василевского), бывшего когда-то Тамбовским епископом. Поэтому через церковную цензуру первоначально удалось провести только духовные наставления Серафима Саровского, а его жизнеописание - нет. Митрополит Филарет постоянно переписывался с подчиненным ему архимандритом Антонием и в одном из писем коснулся этого вопроса. ... духовные наставления лучше цензороватъ отдельно, чтоб в случае затруднения для жития, не затруднить и им дорогу.19 Книга иеромонаха Сергия увидела свет в 1839 году. Называлась она «Краткое начертание жизни старца Саровской пустыни, схимонаха и пустынника Марка». Марку (фигуре более нейтральной, рассказ о нем в следующей главе) были посвящены первые 10 страниц книги, оставшиеся 64 страницы занимали наставления Серафима Саровского. А житие Серафима удалось издать только в 1841 году, тоже не без помощи Антония и Филарета.

Непростая участь ожидала и оставшиеся после преподобного Серафима в Сарове вещи. После его смерти Нифонт не стал препятствовать тому, чтобы большая часть из них стараниями Н.А.Мотовилова оказалась в Дивееве. В Дивеево были перевезены даже обе кельи Серафима с ближней и дальней пустынок. В Сарове осталась только его могила да монастырская келья, в которой он жил и в которой скончался.

До официального почитания Серафима в Сарове было еще далеко. Но люди продолжали приходить в Саровскую пустынь - поклониться могиле знаменитого старца, искупаться в воде его источника.