ЛЮБОВЬ

"Бог есть любовь"
(1 Ин. 4, 8)

Как, будучи сокрытым. Ты видишь и сохраняешь все? Как, нами не видимый. Ты видишь нас всех? Но познаешь Ты, Боже мой, не всех, кого видишь, но, любя, познаешь только тех, которые Тебя любят, и исключительно им одним Самого Себя являешь. Будучи Солнцем, сокрытым для всякой смертной природы. Ты восходишь в Твоих рабах, видим бывая ими, и они восстают в Тебе, бывшие прежде омраченными: блудниками, прелюбодеями, распутниками, грешниками, мытарями. Через покаяние они делаются сынами Твоего Божественного Света. Ведь Свет, конечно, рождает свет, поэтому и они делаются светом, чадами Божиими, как написано (Пс. 81, 6), и богами по благодати - те, которые отрекутся от суетного и обманчивого мира, без ненависти возненавидят родителей и братий, считая себя странниками и пришельцами в жизни; те, которые лишат себя богатств и имуществ, совершенно отвергнув пристрастие к ним; те, которые ради славы небесной от души возгнушаются пустой славой и похвалами людскими; те, которые отсекли свою волю и стали для пастырей как бы беззлобными овцами; те, которые стали мертвы телом ко всякому худому деянию, до пота трудясь над возделыванием добродетелей и руководясь в жизни одной только волей кормчего, через послушание умирая и опять оживая; те, которые, благодаря страху Божию и памяти смертной, во все дни и ночи проливают слезы и умно припадают к стопам Владыки, испрашивая милости и оставления грехов. Такие через всякое делание добра приходят в доброе состояние и, как повседневно плачущие и усердно стучащие, привлекают к себе милость. Частыми молитвами, неизглаголанными воздыханиями и потоками слез они очищают душу и, видя ее очищение, воспринимают огонь любви и огонь желания - увидеть ее совершенно очищенной. Но так как им невозможно найти конец Света, то очищение у них бывает бесконечным. Ибо сколько бы ни очистился и ни просветился я, жалкий, сколько бы ни увидел очищающего меня Святого Духа, мне всегда будет казаться, что это только начало очищения и видения, потому что в беспредельной глубине и в безмерной высоте кто может найти середину или конец? Я знаю, что Света много, но сколько - не знаю. Сильно желая все большего, я постоянно вздыхаю о том, что мне дано немногое (хотя оно и кажется мне многим) в сравнении с тем, что, как я догадываюсь, далеко отстоит от меня, чего я жажду, видя, и думаю, что ничего не имею, так как совершенно не ощущая данного мне богатства, хотя и вижу Солнце, однако не считаю его таковым. Каким же это образом? - слушай и веруй. То, что я вижу, есть Солнце, Которое невыразимо приятно для чувства; Оно влечет душу к неизреченной и божественной Любви. Душа же, видя Его, воспламеняется и горит любовью, желая всецело иметь внутри себя то, что является ей, но не может и поэтому печалится и уже не считает за благо видеть и ощущать Его. Когда же Видимый мною и никем не вместимый, как поистине неприступный, изволит помиловать сокрушенную и смиренную душу мою, тогда каким Он видится мне, сияя перед лицом моим, таким же блистающим становится Он видим во мне, весь исполняя меня, смиренного, всякой радости, всякого желания и божественной сладости. Это-внезапное превращение и чудная перемена, и невыразимо словами то, что во мне совершается. Ведь если бы кто увидел, что это видимое всеми солнце сошло внутрь его сердца и все вселилось в него, и так же светило бы, то не помертвел ли бы он от чуда и не сделался ли бы безгласным, и не изумились ли бы все, видевшие это? Если же кто увидит Творца солнца, наподобие светила светящим внутри себя, действующим и говорящим, то как не изумится и не содрогнется он от такого видения? Как не возлюбит своего Жизнеподателя? Люди любят подобных себе людей, когда они кажутся им несколько лучшими других; Творца же всех, единого бессмертного и всемогущего, кто, увидев Его, не возлюбит? Если многие, поверив от слуха, возлюбили Его, а святые даже и умерли за Него, и тем не менее они живы, то приобщившиеся видения Его и Света, Им познанные и Его познавшие, как они не возлюбят Его? Скажи, как ради Него не будут непрестанно плакать? Как не станут презирать мира и того, что в мире? Как не отрекутся от всякой чести и славы те, которые, став выше всякой славы и земной чести и возлюбив Владыку, нашли Того, Кто пребывает вне земли и всего видимого, Того, Кто сотворил все видимое и невидимое, и получили бессмертную Славу, имея в Нем без недостатка всякое благо? Также и всякое отпущение грехов и всякое желание вечных благ и вещей божественных, как богатство некое, они почерпнули из того же вечно живого источника, обильно насытиться которого Дай и нам, Владыко, и всем ищущим и горячо любящим Тебя, Дабы и мы также со святыми Твоими наслаждались вечными благами во веки веков. Аминь (59, 41-43).

Кто сможет, Владыко, поведать о Тебе?
Заблуждаются неведущие Тебя, ничего совершенно не зная;
Познавшие же верою Божество Твое
Бывают одержимы великим страхом и ужасаются от трепета,
Не зная, что сказать им о Тебе, ибо Ты—превыше ума,
И все у Тебя неисчерпаемо мыслью и непостижимо:
Дела и Слава Твоя, и познание Твое.
Мы знаем, что Ты Бог, и Свет Твой видим,
Но каков Ты и какого рода— этого никто решительно не знает.
Однако мы имеем надежду, обладаем верою
И знаем ту Любовь, Которую Ты даровал нам,
Беспредельную, неизреченную, никоим образом невместимую,
Которая есть Свет,
Свет неприступный и все совершающий.
Он называется то рукою Твоею, то оком,
То пресвятыми устами, то Силою, то Славою,
То познается, как прекраснейшее лицо.
Он—солнце незаходимое для высоких в познании Божественного,
Он—звезда, вечно сияющая для тех,
Которые не вмещают ничего более.
Он противоположен печали, прогоняет неприязнь
И совершенно истребляет сатанинскую зависть.
В начале Он умягчает и, очищая, утончает,
Прогоняет помыслы и сокращает движения.
Он сокровенно научает смиряться
И не позволяет рассеиваться и шататься.
С другой стороны. Он явно отделяет от мира
И заставляет забыть все скорбное в жизни.
Он и многообразно питает и утоляет жажду,
И дарует силу хорошо труждающимся.
Он погашает раздражение и печаль сердечную,
Совершенно не позволяя гневаться или возмущаться.
Когда Он убегает, уязвленные Им гонятся за Ним
И с великою любовию от сердца ищут Его.
Когда же Он возвратится, явится, и человеколюбиво воссияет,
То внушает гонящимся уклоняться от Него и смиряться
И, будучи многократно взыскуем побуждает удаляться от страха
Как недостойным такого блага, превосходящего всякую тварь.
О неизреченный и непостижимый Дар!
Ибо чего только не делает Он и чем не бывает!
Он—наслаждение и радость, кротость и мир,
Милосердие беспредельное, бездна благоутробия.
Он видится невидимо, вмещается невместимо
И содержится в уме моем неприкосновенно и неосязаемо.
Имея Его, я не созерцаю, созерцая же, пока Он не ушел,
Стремлюсь быстро схватить Его, но Он весь улетает.
Недоумевая и воспламеняясь, я научаюсь просить
И искать Его с плачем и великим смирением
И не думать, что сверхъестественное возможно
Для моей силы или старания человеческого,
Но—для благоутробия Божия и беспредельной милости.
Являясь на краткое время и скрываясь. Он
Одну за одной изгоняет страсти из сердца.
Ибо человек не может победить страсти,
Если Он не придет на помощь;
И опять же не все сразу изгоняет,
Ибо невозможно сразу воспринять всего Духа
Человеку душевному и сделаться бесстрастным.
Но когда он совершит все, что может:
Нестяжание, беспристрастие, удаление от своих,
Отсечение воли и отречение от мира,
Терпение искушений, молитву и плач,
Нищету и смирение, насколько есть силы у него,
Тогда на краткое время как бы тонкий и наималейший Свет,
Внезапно окружив ум его, восхитит в исступление,
Но, чтобы не умер он, скоро оставит его
С такою великою быстротою, что ни помыслить,
Ни вспомнить о красоте Света невозможно увидевшему,
Дабы, будучи младенцем, не вкусил он пищи мужей совершенных
И тотчас не расторгся или не получил вреда, изблевав ее.
Итак, с тех пор Свет руководствует, укрепляет и наставляет;
Когда мы нуждаемся в Нем,
Он показывается и убегает;
Не тогда, когда мы желаем, ибо это дело совершенных,
Но, когда мы находимся в затруднении и совершенно бессилеем,
Он приходит на помощь, восходя издали,
И дает мне почувствовать Себя в моем сердце,
Пораженный, задыхаясь, я хочу удержать Его.
Но вокруг все—ночь. С пустыми и жалкими руками,
Забывая все, я сижу и плачу,
Не надеясь в другой раз таким же образом увидеть Его.
Когда, вдоволь наплакавшись, я хочу перестать,
Тогда Он, придя, таинственно касается моего темени,
Я заливаюсь слезами, не зная, Кто это;
И тогда Он озаряет мой ум сладчайшим Светом.
Когда же узнаю я. Кто это. Он тотчас улетает,
Оставляя во мне огонь божественной любви к Себе,
Который не позволяет ни смеяться, ни смотреть на людей,
Ни принимать желания чего-либо из видимого.
Мало-помалу через терпение он разгорается и раздувается,
Делаясь великим пламенем, достигающим Небес.
Его угашает расслабление и развлечение домашними заботами,
Ибо вначале присутствует и забота о житейском;
Возвращает же молчание и ненависть ко всякой славе
Скитание по земле и попрание себя подобно навозу,
Ибо этим Он услаждается и тогда благоволит соприсутствовать,
Научая этим всемогущему смирению.
Итак, когда я стяжеваю это и делаюсь смиренным,
Тогда Он бывает неразлучен со мною:
Беседует со мною, просвещает меня,
Взирает на меня, и я на Него взираю.
Он и в сердце моем находится, и на Небе пребывает.
Он изъясняет мне Писания и умножает во мне знание,
Он научает меня таинствам, которых я не могу изречь.
Он показывает, как Он восхитил меня от мира,
И повелевает мне быть милосердным ко всем, находящимся в мире.
Итак, меня содержат стены и удерживает тело,
Но я поистине, не сомневайся, нахожусь вне их.
Я не ощущаю звуков и не слышу голосов.
Я не боюсь смерти, ибо я превзошел и ее.
Я не знаю, что такое скорбь, хотя все опечаливают меня.
Удовольствия горьки для меня, все страсти бегут от меня
И я постоянно ночью и днем вижу Свет,
День для меня является ночью и ночь есть день.
Я и спать не хочу, ибо это потеря для меня.
Когда же меня окружают всякие беды
И, казалось бы, низвергнут и преодолеют меня;
Тогда я, внезапно оказываясь со Светом вне всего
Радостного и печального, и мирских наслаждений,
Наслаждаюсь неизреченной и Божественной радостью,
Увеселяюсь красотою Его, часто обнимаю Его,
Целую и поклоняюсь, питая великую благодарность
К тем, кто дал мне возможность видеть то, чего я желал,
И причаститься неизреченного Света и сделаться светом,
И дара его приобщиться отселе,
И стяжать Подателя всех благ,
И оказаться не лишенным и дарований душевных.
Кто привлек и направил меня к этим благам?
Кто возвел меня из глубины мирской прелести?
Кто отделил меня от отца и братии, друзей
И сродников, наслаждений и радостей мира?
Кто показал мне путь покаяния и плача,
По которому я нашел день, не имеющий конца?
То был ангел, а не человек ^*, Однако такой человек,
Который посмеивается над миром и попирает дракона,
Присутствия которого трепещут демоны.
Как я поведаю тебе, брат, о том, что я видел в Египте,
О совершенных им чудесах и знамениях?
Расскажу тебе пока одно, ибо всего поведать я не в силах.
Он сошел и нашел меня рабом и пришельцем в Египте.
Иди сюда, чадо мое, сказал он, я поведу тебя к Богу.
Я же от великого неверия ответил ему:
Какое знамение ты мне покажешь, чтобы уверить меня,
Что ты сам можешь освободить меня из Египта
И исхитить из рук льстивого фараона,
Чтобы, последовав за тобою, я не подвергся еще больше опасности?
Разожги, сказал он, великий огонь, чтобы я мог войти в середину,
И если я не останусь неопаленным, то не последуй мне.
Слова эти поразили меня. Я сделал приказанное.
Разожжено было пламя, и он сам стал посередине.
Целый и невредимый, он и меня приглашал.
Боюсь, владыко, сказал я, ибо я грешник.
Выйдя из огня, он подошел ко мне и поцеловал меня.
Отчего ты боишься, сказал он мне, отчего робеешь и трепещешь?
Велико и страшно это чудо?— большее сего узришь.
Я в ужасе, господин, сказал я, и не смею приблизиться к тебе,
Не желая оказаться дерзким более огня,
Ибо я вижу, что ты человек, превосходящий человека,
И не дерзаю смотреть на тебя, которого огонь устыдился.
Он привлек меня ближе и заключил в объятия
И снова облобызал меня лобзанием святым,
Сам благоухая весь благоуханием бессмертия.
После этого я поверил и с любовью последовал за ним,
Пожелав сделаться рабом его одного.
Фараон держал меня в своей власти. и страшные приставники его
Принуждали меня заботиться о кирпичах и соломе,
Я один не мог убежать, так как не имел и оружия.
Моисей ** молил Бога оказать помощь
Христос поражает Египет десятеричными язвами.
Но не покорился фараон и не освободил меня.
Молится отец, и Бог внемлет ему И говорит рабу Своему, чтобы он взял меня за руку,
Обещая Сам идти вместе с нами;
Чтобы избавить меня от фараона и от бедствий египетских.
Он вложил дерзновение в сердце мое
И дал мне смелость не бояться фараона.
Так и сделал раб Божий:
Держа меня за руку, он пошел впереди меня,
И таким образом мы начали совершать путь.
Дай мне. Господи, по молитвам отца моего, разумение
И слово, чтобы поведать о дивных делах руки Твоей,
Которые Ты соделал ради меня, заблудшего и блудного,
Рукою раба Твоего изводя меня из Египта.
Узнав о моем уходе, царь египетский
Пренебрег мною, как одним, и сам не вышел.
Но послал подвластных ему рабов.
Побежали они и настигли меня в пределах египетских,
Но все возвратились ни с чем и разбитыми:
Мечи свои изломали, стрелы повытрясли,
Руки их ослабели, действуя против нас,
И мы остались совсем невредимыми.
Пред нами горел столп огненный, и над нами было облако;
И мы одни проходили в чужой стране
Среди разбойников, среди великих народов и царей.
Когда узнал и царь о поражении людей своих,
То пришел в бешенство, считая великим бесчестьем
Быть поруганным и побежденным одним человеком.
Запряг он свои колесницы, поднял народ
И погнался сам с большим хвастовством.
Придя, он нашел меня одного лежащим от усталости;
Моисей же бодрствовал и беседовал с Богом.
Приказал он связать меня по рукам и ногам,
И, удерживая меня через мнение, они покушались вязать;
Я же, лежа, смеялся и, вооружившись молитвою
И крестным знамением, всех их отражал.
Не смея прикоснуться или приблизиться ко мне,
Они, стоя кое-где поодаль, думали устрашить меня:
Держа в руках огонь, они грозили сжечь меня,
Поднимали громкий крик и производили шум.
Чтобы не хвастались они, что сделали нечто великое,
Увидели они, что и я сделался светом, по молитвам отца моего,
И посрамленные, внезапно все вместе удалились.
Вышел от Бога Моисей и, найдя меня дерзновенным,
Обрадованным и трепещущим от этого чудотворения,
Спросил: что случилось? Я возвестил ему все это:
Что был фараон, царь египетский;
Придя ныне с бесчисленным народом,
Он не мог связать меня; хотел он сжечь меня,
И все пришедшие с ним сделались пламенем,
Испуская против меня огонь из уст своих;
Но так как они увидели, что я сделался светом, по молитвам твоим,
То превратились все в тьму; и вот теперь я один.
Смотри, ответил мне Моисей, не будь самонадеянным,
Не смотри на явное, тем более бойся тайного.
Скорей! воспользуемся бегством, так Бог повелевает;
И Христос вместо нас будет побеждать египтян.
Пойдем, господин, сказал я, я не разлучусь с тобою.
Не преступлю твоих заповедей, но все сохраню. Аминь.
Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 157—164)^***.

^* Здесь преподобный Симеон говорит о своем духовном отце - Симеоне Студите, или Благоговейном. - Примеч. пер.
^** То есть духовный отец преподобного Симеона, о котором выше шла речь. - Примеч. пер.
^*** Гимн 37. Учение с богословием о действиях Святой Любви, то есть Самого Света Духа Святого.