...Изобразительность неразлучна с евангельским повествованием и, наоборот, евангельское повествование с изобразительностью... Что слово сообщает через слух, то живопись показывает молча, через изображение. Деяния VII Вселенского Собора (Деяние 6-е).
Господь, ублажая Своих учеников, сказал: "Многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали", "ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат" (Мф. 13, 17, 16). Итак, апостолы телесным образом видели Христа и Его страдания, и чудеса, и слышали Его слова. Сильно желаем и мы видеть и слышать Спасителя, чтобы быть блаженными, подобно апостолам. Те видели "лицем к лицу" (1 Кор. 13, 12), так как Он телесно присутствовал. Мы же, потому что Он не присутствует телесно, как бы через посредство книг слушаем Его слова и освящаем свой слух и через него душу, и считаем себя блаженными, и благоговейно почитаем книги, из которых слышим Его слова. Так и созерцая на иконах Его изображение и чудеса, и страдания Его, мы освящаемся и утверждаемся в вере, и исполняемся радости, делаемся блаженными и благоговейно почитаем и поклоняемся Его телесному образу. А созерцая Его образ, мы представляем себе, насколько возможно, также и славу Его Божества. Так как мы состоим из двух частей, из души и тела, и душа наша не обнажена, но покрывается телом, как бы завесой, то нам невозможно, помимо телесного, прийти к духовному. Следовательно, подобно тому как через слова, которые мы слышим ушами, мы также понимаем и духовное, так и через телесное созерцание приходим к созерцанию духовному. Поэтому Христос воспринял тело и душу, так как тело и душу имеет и человек. Поэтому из двух частей состоят и Крещение - из воды и Духа, и Святая Трапеза, то есть Причащение Тела и Крови Христовых, и молитва, и псалмопение - все двояко: телесно и духовно... Преподобный Иоанн Дамаскин (3, 1, ХII)**
* Икона - греч. образ.
** Здесь и далее в теме
"Иконопочитание" под такими
цифровыми обозначениями
цитируется издание: Св. Иоанн
Дамаскин. Три защитительных слова
против порицающих святые иконы или
изображения. Перевод проф.
Санкт-Петербургской Духовной
Академии А. Бронзова. СПб., 1893.
Первая цифра (1, 2 или 3) обозначает
Слово; вторая (1 или 2) - часть Слова;
на третьем месте римскими цифрами
указаны разделы Слова.
Кто первый сделал изображение?
Сам Бог первый родил Единородного Сына и Слово Свое, Свое живое изображение, естественное, во всем сходный образ Своей вечности; и сотворил человека по образу Своему и по подобию (Быт. 1, 26, 27). И Адам увидел Бога и услышал голос Его, "ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся" (Быт. 3, 8). И Иаков увидел и боролся с Богом (Быт. 32, 24). Ясно же, что Бог явился ему, как человек. И Моисей увидел как бы человека сзади (Исх. 33, 23); также и Исаия увидел как бы человека, сидящего на престоле (Ис. 6, 1). Увидел и Даниил подобие человека: "как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями" (Дан. 7, 13). И никто не увидел естества Бога, но только образ и подобие Того, Кто намеревался в будущем явиться. Ибо Сын и невидимое Слово Божие намеревалось поистине стать человеком, чтобы соединиться с нашим естеством и быть видимым на земле. Итак, все, увидев образ и подобие будущего, поклонились, подобно тому как апостол Павел говорит в послании к Евреям: "Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались" (Евр. 11, 13). Итак, неужели я не стану делать изображения Того, Кто ради меня явился с плотским естеством? И неужели не стану поклоняться и почитать Его посредством чествования и поклонения, которые воздаю Его изображению? Авраам увидел, но не естество Божие (Быт. 17, 1), ибо "Бога не видел никто никогда" (Ин. 1, 18), а образ Бога и, пав, поклонился. Иисус, сын Навина, увидел (Нав. 5, 13-15), но не естество Ангела, а образ, ибо природа Ангела не созерцается телесными глазами, и, пав, поклонился. Подобным образом поступил и Даниил. Ангел же не Бог, но творение и раб Божий, и помощник, поэтому тот поклонился ему не как Богу, но как помощнику Бога и служителю. Неужели и я не стану делать изображения друзей Христа? И неужели не стану поклоняться не как Богам, но как изображениям друзей Бога? (3, 1, XXVI).
Не поклоняюсь "твари вместо Творца" (Рим. 1, 25), но поклоняюсь Создателю, подобно мне, сделавшемуся сотворенным, и, не уничижив Своего достоинства и не испытав какого-либо разделения, снисшедшему в тварь, чтобы прославить мое естество и сделать участником в Божественном естестве. Вместе с Царем и Богом поклоняюсь и багрянице тела не как одеянию и не как четвертому Лицу, нет, но как ставшей причастною тому же Божеству и, не испытав изменения, сделавшейся тем, что есть, и освятившей ее. Ибо не природа плоти сделалась Божеством, но как Слово, оставшись тем, чем Оно было, не испытав изменения, сделалось Плотию, так и Плоть сделалась Словом, не потеряв того, что она есть, лучше же сказать, будучи единой со Словом по Ипостаси. Поэтому смело изображаю Бога невидимого не как невидимого, но как сделавшегося ради нас видимым через участие и в Плоти, и в Крови. Не невидимое Божество изображаю, но посредством образа выражаю Плоть Божию, которая была видима (1, 1, IV).
Ибо если бы мы делали изображение невидимого Бога, то действительно погрешали бы, потому что невозможно, чтобы было изображено бестелесное и невидимое, и неописуемое, и не имеющее формы. И опять: если бы мы делали изображения людей и их считали богами и служили им как богам, то действительно поступали бы нечестиво. Но мы не делаем ничего из этого. Ибо после того, как Бог, по неизреченной Своей благости, воплотившись, "явился на земле и обращался между людьми" (Вар. 3, 38), и воспринял природу и величину, и образ, и цвет плоти, мы, делая Его изображение, не погрешаем (2, 1, V).
Рассказывается же и такая история: когда царствовавший в Эдесском городе Авгарь послал живописца, чтобы он нарисовал похожий образ Господа, и когда живописец был не в состоянии сделать это из-за сияния Его Лица, то Господь Сам, приложив кусок материи к Своему Божественному и Животворящему Лицу, напечатлел на куске материи Свой образ и послал его сильно желавшему этого Авгарю. А о том, что и апостолы весьма многое передали, не записав этого, пишет апостол язычников Павел: "Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим" (2 Фес. 2, 15). Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры (СПб., 1894. Кн. 4, гл. 16, с. 237-238).
Но те, которые не исследуют смысла
Писания, говорят, что Бог сказал
через законодателя Моисея: "Не
делай себе кумира и никакого
изображения того, что на небе
вверху, и что на земле внизу" (Исх.
20, 4), и через пророка Давида: "Да
постыдятся все служащие истуканам,
хвалящиеся идолами" (Пс. 96, 7), и
многое другое такое же*. Ибо
то, что представили они как из
Божественного Писания, так и из
святых отцов, следует понимать
должным образом. ...Находившимся еще
в детском возрасте и изнемогавшим
от болезни идолослужения, и
считавшим идолов богами, и
поклонявшимся им, как богам, и
отвергавшим поклонение Богу, и
воздавшим славу Его твари Врач душ
запретил делать это. Ибо невозможно
делать изображение Бога
бестелесного, и невидимого, и
невещественного, и не имеющего ни
внешнего вида, ни очертания, и
непостижимого. Ибо как будет
изображено то, что недоступно
зрению? "Бога не видел никто
никогда; Единородный Сын, сущий в
недре Отчем, Он явил" (Ин. 1, 18).
"Человек не может увидеть Меня и
остаться в живых",- говорил Бог
(Исх. 33, 20).
А о том, что идолам поклонялись, как
богам, послушай, что говорит
Писание в Исходе сынов Израиля,
когда Моисей взошел на гору Синай, и
на долгое время остался там с Богом,
и получил Закон. А неблагодарный
народ восстал на Аарона, слугу
Божия, говоря: "сделай нам бога,
который бы шел перед нами, ибо с
этим человеком, с Моисеем... не
знаем, что сделалось"; потом
сняли с женщин украшения и слили из
металла тельца, и ели, и пили, и
упились как вином, так и
заблуждением, и начали играть,
говоря в безумии: "вот бог твой,
Израиль" (Исх. 32, 1-9). Видишь, что
богами они считали идолов, которые
были жилищами демонов? И служили
твари вместо Творца, подобно тому,
как говорит божественный апостол:
"и славу нетленного Бога
изменили в образ, подобный тленному
человеку, и птицам, и четвероногим,
и пресмыкающимся... и поклонялись, и
служили твари вместо Творца"
(Рим. 1, 23, 25). Поэтому Бог запретил
делать всякое подобие, как Моисей
говорит во Второзаконии: "И
говорил Господь к вам на горе из
среды огня; глас слов Его вы
слышали, но образа не видели, а
только глас". И после немногих
слов: "Твердо держите в душах
ваших, что вы не видели никакого
образа в тот день, когда говорил к
вам Господь на горе Хориве из среды
огня, дабы вы не развратились и не
сделали себе изваяний, изображений
какого-либо кумира, представляющих
мужчину или женщину, изображения
какого-либо скота, который на земле,
изображения какой-либо птицы
крылатой..." И так далее. И после
небольшого промежутка: "И дабы
ты, взглянув на небо и увидев
солнце, луну и звезды и все воинство
небесное, не прельстился и не
поклонился им и не служил им"
(Втор. 4, 12; 15-17; 19). Замечай, что одна
цель: чтобы не послужили твари
вместо Творца и не воздавали
служебного поклонения никому,
кроме одного Творца. Поэтому с
поклонением повсюду в Писании
соединяется служение. И после
немногих слов: "Да не будет у тебя
других богов пред лицем Моим. Не
делай себе кумира и никакого
изображения" (Втор. 5, 7-8) и опять:
"Не делай себе богов литых"
(Исх. 34, 17). Видишь, что из-за
идолослужения Писание запрещает
изображения и что невозможно, чтобы
Бог - бестелесный и невидимый, и
неописуемый - был изображаем. Ибо
"образа не видели" Его, говорит
Писание (Втор. 4, 12), как говорит и
[апостол] Павел, стоя посреди
Ареопага: "Итак мы, будучи родом
Божиим, не должны думать, что
Божество подобно золоту, или
серебру, или камню, получившему
образ от искусства и вымысла
человеческого" (Деян. 17, 29). И что
это так, слушай: "Не делай себе
кумира,- говорит Писание,- и
никакого изображения" (Исх. 20, 4).
Когда Бог повелел это: сделай,-
говорит оно [Писание],- завесу
дверям скинии свидения из голубой,
пурпуровой и червленой шерсти, и
херувимов сделай на них искусною
работою" (Исх. 26, 1) "И сделал
крышку из чистого золота... и сделал
двух херувимов" (Исх. 37, 6-7). Что ты
делаешь, о Моисей? Ты говоришь:
"Не делай себе кумира и никакого
изображения" и ты же устраиваешь
завесу с херувимами и двух
херувимов из чистого золота? Но
слушай, что отвечает тебе слуга
Божий Моисей. О, слепые и безумные...
я не сказал: не сделай изображения
херувимов, как рабов, предстоящих
очистилищу, но: "Не делай себе
богов литых", и: "не делай...
никакого изображения", как бога,
и не послужи "твари вместо
Творца" (Рим. 1, 25). Итак, подобия
Бога я не сделал, не сделал, конечно,
и подобия кого-либо другого, как
Бога, и не послужил "твари вместо
Творца".
...Таким образом, и в деле,
касающемся изображений, должно
отыскивать как истину, так и цель
тех, кто их создает. И если она
истинна и права и если изображения
делаются для славы Божией и Его
святых, и для соревнования
добродетели, и избежания порока, и
спасения душ, то должно принимать
их с радостью и почитать, как образы
и подражания, и подобия, и книги для
неграмотных, и поклоняться, и
целовать, и приветствовать глазами
и устами, и сердцем, как подобие
Воплотившегося Бога и его Матери,
или святых, соучастников страданий
и славы Христа, и победителей, и
истребителей диавола и демонов, и
заблуждения их (2, 1, VII-X).
* "Три защитительных слова..." написаны преподобным Иоанном Дамаскиным в конце 20-х-начале 30-х годов VIII в. в связи с иконоборческим движением, получившим широкое распространение в Византии как государственная политика императора Льва III Исавра (717-741) и продолжившимся до торжественного восстановления иконопочитания в 842 году (празднуется в неделю Православия) праведной императрицей Феодорой (+ ок. 867).
На некоторых изображениях честных икон начертывается указываемый пальцем Предтечи Агнец, который принят во образ благодати, представляя предуказанного нам Законом истинного Агнца, Христа Бога нашего. Итак, с любовью принимая образы и тени, как символы и предначертания истины, преданные Церкви, мы предпочитаем благодать и истину, принимая ее как исполнение Закона. Итак, чтобы хотя бы посредством изображения представить совершенное глазам всех, мы определяем запечатлевать отныне на иконах вместо древнего агнца по-человеческому образу Агнца, вземлющего грех мира, Христа Бога нашего, чтобы через уничижение Бога Слова усмотреть высоту Его смирения и руководиться к воспоминанию Его жизни во плоти, страдания и спасительной смерти и происшедшего отсюда искупления мира. 82-е правило VI Вселенского собора (Трулльского).
Всякое изображение делает ясными
скрытые вещи и показывает их. Я хочу
представить некоторый пример:
человек, потому что душа его
облечена телом, как ограничиваемый
местом и временем, не обладает
неприкровенным знанием ни
невидимого, ни того, что будет после
него, ни того, что отделено местом и
находится на далеком расстоянии,
поэтому для указания знанию пути и
объяснения и обнаружения скрытого
придумано изображение; вообще же
для пользы и благодеяния, и
спасения, чтобы при помощи делаемых
известными и торжественно
открываемых (через посредство икон)
предметов мы распознали то, что
скрыто, и возлюбили прекрасное и
соревновали ему, от
противоположного же, то есть зла,
отвратились и возненавидели его.
...Поэтому первый - естественный и во
всем сходный образ невидимого Бога
- Сын Отца, являющий в Себе Отца. Ибо
"Бога не видел никто никогда"
(Ин. 1, 18). И опять: "Это не то, чтобы
кто видел Отца (Ин. 6, 46). А что Сын -
образ Отца, говорит апостол:
"Который есть образ Бога
невидимого" (Кол. 1, 15), и в
Послании к Евреям: "Сей, будучи
сияние славы и образ Ипостаси
Его" (Евр. 1, 3). И что Он показывает
в Себе Отца, об этом говорит
Господь: "столько времени Я с
вами, и ты не знаешь Меня, Филипп?
Видевший Меня видел Отца" (Ин. 14,
9), говорит именно после того, как
Филипп сказал: "покажи нам Отца, и
довольно для нас" (Ин. 14, 8). Сын -
естественный образ Отца,
совершенно равный, во всех
отношениях подобный Отцу, кроме
того, что не нерожден и не Отец...
Второй род изображения -
находящееся в Боге представление о
том, что от Него имеет быть, то есть
Его Предвечный Совет, всегда
остающийся неизменным. Ибо
Божество - неизменно, и безначален
Его Совет, вследствие чего то, что
Им постановлено, происходит в
предопре деленное Им время так, как
Оно предвечно определило. Ибо
изображения и образцы того, что
имеет от Него быть, суть
представление о каждом из этих
предметов, и они у святого Дионисия
называются предопределениями. Ибо
на Совете Его то, что Им
предопределено, и то, что должно в
будущем ненарушимо случиться, было
прежде своего бытия наделяемо
признаками и образами.
Третий род изображения есть
происшедший от Бога через
подражание, то есть человек. Ибо
тот, кто сотворен, не может быть
одной и той же природы с
Несозданным, но есть образ через
подражание и подобие. Ибо как Отец,
Который есть Ум, и Сын, Который есть
Слово, и Святой Дух суть Один Бог,
так и ум, и слово, и дух суть один
человек. Подобие проявляется также
и в том, что человек одарен
свободной волей и владеет
способностью управлять. Ибо Бог
сказал: "сотворим человека по
образу Нашему и по подобию"; и
тотчас присоединил: "и да
владычествуют они над рыбами
морскими, и над птицами
небесными" (Быт. 1, 26). И опять: "и
владычествуйте над рыбами
морскими... и над птицами
небесными... и над всею землею"
(Быт. 1, 28).
Четвертый род изображения - тот,
когда Писание создает образы и
виды, и очертания невидимых и
бестелесных предметов,
изображаемых телесно для того,
чтобы дать по крайней мере
некоторое представление как о Боге,
так и об Ангелах, ибо мы не в
состоянии созерцать бестелесное
без соответствующих нам красок или
форм, как говорит весьма сведущий в
области божественного Дионисий
Ареопагит. Естественно приданы
образы лишенному образов и формы не
имеющему форм - и этому можно
указать только одну причину:
уместную в отношении к нам
аналогию, ибо мы не в состоянии
подниматься до . созерцания
духовных предметов без какого-либо
посредства и, чтобы возвыситься,
имеем нужду в родственном нам и
близком. Божественное Слово,
предусматривая нашу способность
восприятия, отовсюду доставляя нам
то, что способно возвысить ум,
облекает некоторыми образами как
предметы простые, так и не имеющие
образов. Почему же не изображать
того, что по собственной природе
имеет образы, чего мы желаем
страстно, но что отсутствует и
потому видимым быть не может?
Действительно, и [святитель]
Григорий Богослов говорит, что ум,
сильно стараясь выйти за пределы
телесного, всюду оказывается
бессильным. Но и "невидимое Его ...
от создания мира через
рассматривание творений" видимо
(Рим. 1, 20). В творениях же мы замечаем
образы, прикровенно показывающие
нам божественные отражения, так что
когда говорим о Святой Троице,
высшей всякого начала, то
изображаем Ее себе посредством
солнца, света и луча; или - бьющего
ключом источника, вытекающей воды и
течения; или - ума, слова и
находящегося в нас дыхания; или -
ствола розы, цветка и благовония.
Пятым родом изображения называется
тот, который предызображает и
предначертывает будущее, как
купина (Исх. 3, 2) и сшедшая на руно
роса (Суд. 6, 40) - Деву и Богородицу, и
также - жезл (Чис. 17) и стамна (Исх. 16,
33; Числ. 11, 9). И как змий (Чис. 21,
8)-Того, Кто через Крест уничтожил
действие яда виновника всех зол
змия; и как море - воду Крещения, и
облако - Его же Дух (Исх. 14).
Шестой род изображения - образ,
установленный для воспоминания о
прошедшем: или чуде, или
добродетели, для славы и чести, и,
так сказать, памятной надписи на
столбе имен тех, которые заявили
себя благородством действий и
блистали добродетелью; или - пороке,
для торжества над порочнейшими
людьми и посрамления их, для пользы
тех, кто впоследствии
рассматривает это, чтобы нам таким
образом избегать пороков и
соревновать добродетелям. Это же
изображение - двояко: как через
вписываемое в книги слово, ибо
письмо выражает слово посредством
образа, подобно тому, как Бог
начертал на скрижалях Закон и
повелел, чтобы была записана жизнь
боголюбезных мужей, так и через
чувственное созерцание, подобно
тому, как Он повелел, чтобы в вечное
воспоминание были положены в
Кивоте Завета стамна и жезл (Исх. 34,
28; 16, 33-34; Евр. 9, 4-5) (3, 1, ХVП-ХХIII).
Тела, как имеющие и формы, и
очертания, и цвет, конечно,
естественно выражаются
посредством образов. Ангел же и
душа, и демон, хотя им и чужда
телесность и величина, однако
изображаются и начертываются
соответственно своей природе. Ибо,
будучи духовными, они, как
относительно их верят, пребывают и
действуют духовным образом в
духовных местах. Итак, хотя они и
изображаются телесно, подобно тому
как Моисей изобразил херувима, и
как они являлись достойным людям,
однако изображаются так, что
телесный образ являет некоторое
зрелище бестелесное и постигаемое
только умом. Божественная же
природа - одна только она
неописуема и совершенно лишена
вида, и не имеет формы, и
непостижима. Хотя Божественное
Писание и облекает Бога формами,
как кажется, телесными, так что
могут быть видимы и фигуры, однако
сами по себе формы бестелесны. Ибо
пророки и те, кому они открывались,-
ведь видимы были они не всем -
созерцали их не телесными глазами,
но духовными. Просто же сказать, мы
можем делать изображения всех
фигур, которые видим, но те
представляем мысленно, смотря по
тому, как они были явлены. Ибо хотя
мы иногда представляем себе фигуры
вещей при посредстве размышлений,
однако и к этому их пониманию
приходим на основании того, что
видели. Так бывает и в каждом в
отдельности чувстве: на основании
того, что мы обоняли и вкусили или
осязали, при посредстве
размышлений приходим к
представлению и этого.
... Итак, мы знаем, что невозможно
увидеть глазами природу как Бога,
так души, так и демона, но что они
созерцаются, когда Божественный
Промысл облекает образами и
формами то, что бестелесно и лишено
образов, и не имеет телесной фигуры,
для руководства нами и для
доставления нам, по крайней мере,
поверхностного и частичного знания
их, чтобы мы не находились в
совершенном неведении Бога и
бестелесных созданий. Ибо Бог,
конечно, по природе совершенно
бестелесен. Ангел же и душа, и демон,
по сравнению с Богом, Который,
впрочем, только один выше
сравнения, суть тела. По сравнению
же с материальными телами они
бестелесны. Итак, Бог, не желая,
чтобы мы совершенно не знали того,
что бестелесно, облек его формами и
фигурами, и образами применительно
к нашей природе; фигурами
телесными, созерцаемыми при помощи
невещественного зрения ума. И этому
мы даем формы, и это изображаем... (3,
1, XXIV).
Вот, подлинно, чествуется и вещество, почитаемое вами презренным. Ибо что ничтожнее козьей шерсти и красок? Разве не краски червленица и багряница, и синета*? Вот, подлинно, и дела рук человеческих, и изображение херувимов; также и вся эта скиния была образом. Ибо "смотри,- говорит Бог Моисею,- сделай их по тому образцу, какой показан тебе на горе" (Исх. 25, 40). И, однако, весь Израиль, стоя вокруг скинии, поклонялся перед ней. А, кроме того, херувимы, разве не находились они перед глазами народа? И Кивот Завета, и светильник, и трапеза, и золотая стамна, и жезл, взирая на которые народ поклонялся? Я не поклоняюсь веществу, поклоняюсь же Творцу вещества, ради меня сделавшемуся веществом и в веществе положившему Свое жилище и через посредство вещества совершившему мое спасение. Ибо "Слово стало плотию, и обитало с нами" (Ин. 1, 14), а всем ясно, что плоть - вещество и творение. Итак, почитаю вещество, через которое совершилось мое спасение, и благоговею перед ним, и поклоняюсь ему. Но почитаю не как Бога, а как исполненное божественного действия и благодати. Разве не вещество - древо Креста, трижды счастливое и треблаженное? Разве не вещество - гора, почитаемая и святая, Краниево место? ** Разве не вещество - живоносная скала, святой гроб, источник нашего воскресения? Разве не вещество - чернила, кожи, на которых написаны книги Евангелий? Разве не вещество - Животворящая Трапеза, доставляющая нам Хлеб Жизни? Разве не вещество - и золото, и серебро, из которых сделаны и кресты, и святые дискосы, и потиры? Разве не вещество, предпочтительно перед всем этим, Тело и Кровь моего Господа? Или устрани почитание всего этого и поклонение, или позволяй, по церковному преданию, и поклонение иконам, освящаемым именем Бога и друзей Божиих и по этой причине осеняемым благодатию Божественного Духа (2, 1, XIV).
* Червленица, багряница -
ткань, окрашенная в багряную
краску: червленец (червец, багрец),
изготовлявшуюся из насекомого
кошениль; синета - синяя пряжа и
синяя краска для пряжи.
** См. Мф. 27, 33.
церковнославянский текст.
Как святые отцы ниспровергли святилища и храмы демонов и на их местах воздвигли храмы во имя святых, и эти храмы мы почитаем, так истребили они и изображения демонов и вместо тех создали изображения Христа, Богородицы и святых. И во время Ветхого Завета, конечно, ни храмов во имя людей не воздвигал Израиль, ни память человека не праздновалась. Ибо природа людей была еще под проклятием, и смерть была приговором (то есть наказанием), почему и была оплакиваема; и тело умершего считалось нечистым, также и касавшийся его. Теперь же, с тех пор как Божество, как некоторое животворящее и спасительное средство, соединилось с нашим естеством, наше естество прославлено и превращено в нетленное. Поэтому и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и изображения начертываются. Итак, да знает всякий человек, что пытающийся уничтожать изображение, возникшее вследствие божественной любви и ревности для славы и воспоминания о Христе или Матери Его - Святой Богородице, или о ком-либо из святых, и для посрамления диавола и поражения его и демонов его, и не поклоняющийся, и не почитающий, и не приветствующий его, как драгоценное изображение и как Бога,- враг Христа и Святой Богородицы, и святых и мститель за диавола и его демонов, делом обнаруживающий свою печаль из-за того, что Бог и святые Его чествуются и прославляются, диавол же посрамляется. Ибо изображение есть своего рода триумф и прославление, и надпись на столбе в воспоминание о победе тех, которые поступили неустрашимо и отличились, и о посрамлении побежденных и низложенных демонов (2, 1, XI).
Изображаем (красками) Христа-Царя
и Господа, не лишая Его воинства.
Ибо воинство Господне - святые.
Пусть лишит себя своего
собственного войска земной царь, и
тогда пусть лишает воинства своего
Царя и Господа...
Храм, который создал Соломон, был
освящен кровью бессловесных и был
украшен изображениями
бессловесных львов и волов, и пальм,
и гранатовых яблок. Теперь же
Церковь освящается Кровию Христа и
святых Его и украшается
изображением Христа и святых Его (2,
1, XV).
... На третью ночь, когда тело мое было уже изнурено постом, ко мне, не спавшему, но пребывающему в состоянии восхищения ума, явился некто с лицом, похожим на апостола Павла, именно как его изображают на иконах... Святитель Амвросий Медиоланский (2, 2, XIV).
Так как некоторые порицают нас, и
поклоняющихся, и почитающих как
изображение Спасителя и Госпожи
нашей, так и сверх того остальных
святых и слуг Христовых, то да
слышат, что Бог искони сотворил
человека по образу Своему (Быт. 1,
26-27). Итак, из-за чего мы кланяемся
друг другу, если не потому, что мы
сотворены по образу Божию? Ибо, как
говорит богоглаголивый и сильный в
толковании божественных предметов
[святитель] Василий [Великий],
"честь, воздаваемая изображению,
переходит на Первообраз". А
первообраз есть то, чей образ
отпечатлевается, то, с чего
получается снимок*. Для
чего Моисеев народ со всех сторон
поклонялся скинии, имевшей образ и
вид небесных вещей,
преимущественнее же - всего
творения? Действительно, Бог
говорит Моисею: "смотри, сделай
их по тому образцу, какой показан
тебе на горе" (Исх. 25, 40; Евр. 8, 4-5). А
также и херувимы, осенявшие
очистилище, разве не были делами
человеческих рук? А иерусалимский
храм? Не рукотворенный ли он и не
был ли сооружен искусством людей?
Божественное же Писание порицает
тех, которые поклоняются
вырезанным из металла или камня
предметам, а также и тех, которые
приносят жертвы бесам. Приносили,
конечно, жертвы эллины, а также
совершали жертвоприношения иудеи,
но эллины - демонам, а иудеи - Богу. И
жертвоприношение эллинов было,
конечно, отвергнуто и осуждено,
жертва же праведных была
совершенно угодна Богу. Ибо Ной
принес жертву, "и обонял Господь
приятное благоухание" (Быт. 8, 21),
одобряя благоухание доброй воли и
расположения к Нему.
... А сверх этого, кто может
сотворить подобие невидимого и
бестелесного, и неописуемого, и не
имеющего формы Бога? Поэтому
изображать Божество - дело крайнего
безумия и нечестия. Поэтому в
Ветхом Завете иконы не были в
употреблении. А так как Бог,
вследствие Своего милосердия,
поистине сделался человеком ради
нашего спасения, не только явился в
виде человеческом, как являлся
Аврааму и пророкам, но существенно
и истинно стал человеком, жил на
земле и вступил в единение с людьми,
творил чудеса, пострадал, был
распят, воскрес, вознесся на Небо; и
все это происходило поистине и было
видимо людьми, было записано для
напоминания нам и наставления тех,
которых тогда не было, чтобы мы, не
увидев, а услышав и уверовав,
достигли блаженства Господня; но
так как не все знают грамоту и не
все имеют свободное время для
чтения, то Отцы усмотрели, чтобы
это, как и некоторые подвиги,
изображать на иконах для краткого
напоминания. Без всякого сомнения,
часто случается, что мы и не думаем
о страданиях Господа, но, увидев
изображение распятия Христова,
вспоминаем это спасительное
страдание, и припадаем, и
поклоняемся, не веществу, но Тому,
Кто изображен, подобно тому как
поклоняемся не веществу, из
которого сделаны Евангелие или
крест, но тому, что ими
изображается. Ибо иначе - чем
отличается крест, не имеющий
изображения Господня, от имеющего?
Таким же образом должно думать и о
Богоматери. Ибо честь, воздаваемая
Ей, возводится на Того, Кто от Нее
воплотился. Подобным же образом и
доблестные подвиги святых мужей
возбуждают нас к мужеству, к
ревности, к подражанию их
добродетели и прославлению Бога.
Ибо, как мы говорили, честь,
воздаваемая наиболее усердным
нашим сослужителям, является
доказательством любви к общему
Господу, и честь, воздаваемая
изображению, переходит на
первообраз. Это же предание - из
числа не записанных в Священном
Писании, как и то, что касается
поклонения на восток и поклонения
Кресту, и многого другого,
подобного этому. Преподобный
Иоанн Дамаскин. Точное изложение
православной веры. (СПб., 1894. Кн. 4, гл.
16, . с. 235-237).
* Буквально: "производное". - Примеч. пер.
... Конечно, высшие Сущности и Чины ... бестелесны, и относящаяся к ним иерархия как духовна, так и премирна. Иерархия же, имеющая место в отношении к нам, как мы видим, изобилует в соответствии с нашей способностью понимания, разнообразием чувственных знаков, которыми мы иерархически возводимся к единообразному соединению с Богом в соответствующей нам мере, и к Богу, и божественной добродетели. Первые (то есть высшие Чины и Сущности), как умы, насколько им позволено, понимают, мы же при посредстве изображений, насколько возможно, возводимся к божественным созерцаниям... "Ареопагитики". О церковной иерархии (2, 2, III).
... Поэтому если, соразмерно с нашей способностью понимания, мы возводимся к божественному и невещественному созерцанию при посредстве изображений, и Божественный Промысл человеколюбиво облекает образами и формами то, что лишено форм и образов, чтобы вести нас как бы рукою, то почему неприлично изображать, в соответствии с нашей способностью понимания, Того, Кто ради нас человеколюбиво подчинился внешнему виду и образу? Преподобный Иоанн Дамаскин (2, 2, 3).
Мы неприкосновенно сохраняем все церковные предания, утвержденные письменно или неписьменно. Одно из них заповедует делать живописные иконные изображения, так как это согласно с историей евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Бог Слово истинно, а не призрачно вочеловечился, и служит на пользу нам, потому что такие вещи, которые взаимно друг друга объясняют, без сомнения, и доказывают взаимно друг друга. На таком основании мы, шествующие царским путем и следующие божественному учению святых отцов наших и преданию Кафолической Церкви,- ибо знаем, что в ней обитает Дух Святой,- со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как и изображения Честного и Животворящего Креста, будут ли они сделаны красками, или из мозаичных плиточек, или из какого-либо другого вещества, только бы сделаны были достойным образом, и будут ли находиться во святых церквах Божиих, на священных сосудах и одеждах, на стенах или на дощечках, или в домах и при дорогах, а равно, будут ли это иконы Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, или Непорочной Владычицы нашей Святой Богородицы, или честных Ангелов и всех святых и праведных мужей. Чем чаще благодаря иконам они делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы побуждаются к воспоминанию о самих первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобызание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует одному только Божественному естеству. Созерцающие иконы побуждаются приносить фимиам в их честь и освящать их, подобно тому, как делают это и в честь изображения Честного и Животворящего Креста, святых Ангелов и других священных приношений и как, по благочестивому внушению, делалось это обыкновенно и в древности. Потому что честь, воздаваемая иконе, относится к ее первообразу, и поклоняющиеся иконе поклоняются Ипостаси изображенного на ней. Такое учение содержится у святых отцов наших, то есть в предании Кафолической Церкви, в которой Евангелие преемственно переходило от одного отца к другому. Определения VII Вселенского Собора. Деяния Вселенских Соборов, Т. VII, Казань, 1873, с. 592-594.
Еще от апостольских времен святые иконы употреблялись в храмах, и верующие поклонялись им. Об этом повествуют весьма многие. Вместе с ними и Седьмой Вселенский Собор постыжает всякое еретическое кощунство. Этот собор яснейшим образом разъясняет, как должно поклоняться святым иконам, и предает проклятию и отлучению и тех, которые воздают иконам поклонение как Богу, и тех, кто называет православных, поклоняющихся иконам, идолослужителями. Вместе с ним и мы предаем анафеме тех которые или святому, или иконе, или Кресту, или мощам святых, или священным сосудам, или Евангелию, или чему бы то ни было другому на небе, на земле или в море воздают такую честь, какая прилична только Единому в Троице Богу. Равно анафематствуем и тех, которые поклонение иконам называют идолослужением и потому не поклоняются им, не чтут Креста или святых, как заповедала Церковь. Послание восточных патриархов. М., 1846, с. 40-42.
Великая крепость и божественная
сила дается тем, кто с верой и
чистой совестью приступает к
иконам святых! Поэтому, братья,
станем на скале веры и на Предании
Церкви, не сокрушая пределы,
поставленные святыми отцами
нашими, не давая места тем, которые
желают вводить новое и разрушать
здание Святой Соборной и
Апостольской Церкви Божией. Ибо
если будет дана свобода всякому
желающему, то мало-помалу будет
погублено все Тело Церкви. Нет,
братья, нет, христолюбивые чада
Церкви, не бесчестите матери нашей!
Не совлекайте украшения ее! Примите
ее, которая через меня ведет с вами
переговоры! Уразумейте, что о ней
говорит Бог: "Вся ты прекрасна,
возлюбленная моя, и пятна нет на
тебе!" (Песн. 4, 7).
... Братия! Христианин оценивается
по силе его веры. Поэтому
приходящий с верою получит
обильную пользу; "сомневающийся
подобен морской волне, ветром
поднимаемой и развеваемой" (Иак.
1, 6),- он не получит ничего. Ибо все
святые благоугодили Богу
посредством веры. Итак, да примем
предание Церкви правым сердцем и
без многих размышлений! Ибо "Бог
сотворил человека правым, а люди
пустились во многие помыслы"
(Еккл. 7, 29). Да не одобрим изучения
новой веры, так как в этом случае
подвергается нареканию предание
святых отцов! Ибо божественный
апостол говорит: "кто
благовествует вам не то, что вы
приняли, да будет анафема" (Гал. 1,
9). Преподобный Иоанн Дамаскин (3, 1,
ХLI).
Стой перед иконой Спасителя, как перед Самим Господом Иисусом Христом, невидимо вездесущим и иконою Своею присут ствующим в том месте, где она находится. Стой перед иконой Божией Матери, как перед Самой Пресвятой Девой, но ум твой храни безвидным. Величайшая разница быть в присутствии Господа и предстоять Господу или воображать Господа. Ощущение присутствия Господня наводит на душу спасительный страх, вводит в нее спасительное чувство благоговения, а воображение Господа и святых Его сообщает уму как бы вещественность, приводит его к ложному, гордому мнению о себе, душу приводит в ложное состояние - состояние самообольщения. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 59).
В годовую память святого Симеона Мироточивого, во время великой вечерни, вошел в храм один брат из обители Дионисия на Олимпе, желая приложиться к лику святого, но, заметив, что икона слишком мала, счел ее недостойной поклонения. Когда этот инок удалился из храма и заснул в келлии, он увидел, как будто открылся верх келлии и страшный змий, дыша пламенем и испуская дым и смрад, разинул пасть, чтобы поглотить его. "Тебе не нравится малый образ святого,- сказал змий,- и ты с негодованием вышел из храма, не дождавшись конца службы, так знай: ты мой, и я поглощу тебя" - и с ужасным шумом бросился на инока. Несчастный в ужасе возопил: "Преподобный Симеоне, помоги мне!" В то же мгновение пробудившись, инок с трепетом направился в храм и, пав на колени перед образом преподобного, с любовью лобызал его. Тогда же он рассказал всем, как за свое невежество пострадал от сатаны. "Малый образ, брат мой,- заметил один из старцев,- при теплоте веры и благоговении, при чистоте ума и непорочности тела, ничем не отличается от большого, потому будь внимателен, воздавай достойную честь святым и их священным ликам, малые они или большие". Афонский Патерик (84, 305).
Одна христолюбивая женщина копала колодезь. Много она издержала денег и докопала до большой глубины, но воды не нашла. На нее напало уныние: жаль было трудов и средств. Однажды подошел незнакомец и сказал ей: "Попроси принести изображение аввы Феодосия из монастыря в Скопеле, и Бог по его молитве даст тебе воду". Женщина немедленно отрядила двоих и, приняв из их рук образ святого, опустила его в колодезь. Тотчас показалась вода, наполнившая колодезь до половины, и все единодушно прославили Бога. Луг духовный (75, 102-103).
Недалеко от Дамаска есть храм святого Феодора. Сарацины поселились в этом храме с женщинами, детьми и животными, наполнив его всякой грязью и нечистотой. Когда однажды они сидели и беседовали, один из них бросил стрелу в икону святого Феодора и ранил правое его плечо, из которого тотчас потекла кровь. Все сарацины смотрели на это знамение, на вонзенную в плечо стрелу и на текшую кровь, но не образумились, бросивший стрелу не раскаялся. Ни один из них не смутился, они не удалились из храма, не перестали осквернять его. И понесли величайшее наказание: все они в продолжение немногих дней погибли жестокой смертью, между тем как в той же самой местности в эти дни никто более не умер. Святитель Афанасий Синайский (3, 2 ).
| предыдущий материал | оглавление | продолжение... |