Иисус сказал в ответ: "Истинно
говорю вам: нет никого, кто оставил
бы дом, или братьев, или сестер, или
отца, или мать, или жену, или детей,
или земли, ради Меня и Евангелия, и
не получил бы ныне, во время сие,
среди гонений, во сто крат более
домов, и братьев, и сестер, и отцов, и
матерей, и детей, и земель, а в веке
грядущем жизни вечной" (Мк. 10, 29-30).
Это изречение Господа трудно для
понимания только с одной стороны.
Что оставляющие все ради Господа в
веке грядущем получат Жизнь Вечную,
это не требует объяснения. Трудно
понять только, как оставивший
получит оставленное сторицей в
этом веке, в изгнании?
Первая мысль, возникающая при этом:
нельзя ли это обетование изъять из
века сего? Как говорится об этом у
других евангелистов? Нет ли у них
таких оборотов речи, на основании
которых все обетование можно было
бы отнести к Будущему Веку?
Действительно, обстоятельство, по
которому сказано Господом
затруднительное обетование,
описано, кроме святого Марка,
другими евангелистами. У Матфея
святой Петр спрашивает: "Что же
будет нам" за оставление всего? И
Господь отвечает: во Второе
Пришествие вы сядете на двенадцати
престолах и будете судить
двенадцать колен Израилевых. Но и
всякий, оставивший ради Меня все,
"получит во сто крат и наследует
жизнь вечную" (Мф. 19, 27-29). Где
примет во сто крат, не сказано. Но
так как добавлено: "и наследует
жизнь вечную", конечно, в веке
грядущем, то сторичное воздаяние,
можно полагать, отнесено к веку
сему. Святой Златоуст, приводя
текст после слов: "примет во сто
крат", от себя добавляет: "в
настоящем веке". ...Эти слова
можно понять так: вы сядете на
двенадцати престолах, и прочее, а
кроме того, как и все другие, и здесь
сторицей получите оставленное.
Святой Златоуст говорит: "Если
все прочие, то тем более апостолы
должны получить воздаяние - и там, и
в этом веке". К тому же
несообразно с учением Спасителя
ожидать в будущем веке семейного
родства, хотя бы в лучшем и
чистейшем виде, ибо там ни женятся,
ни посягают, приготовлением к чему
служит характер
благодатно-духовной жизни, в
которой "нет мужеского пола, ни
женского" (Гал. 3, 28).
У святого евангелиста Луки (Лк. 18,
28-29) вопрос Петра звучит, как и у
евангелиста Марка; и ответ Господа
похож на ответ у евангелиста Марка,
только выражен короче. В воздаяние
все оставившим здесь обещано
получение "гораздо большего в
сие время", и в век грядущий -
Жизни Вечной.
Итак, по свидетельству всех трех
евангелистов, оставляющим все для
Господа и Его Царствия не только
Жизнь Вечная обетована, но и в этом
веке, во время сие, в изгнании,
восприятие того же оставленного
сторицей или в большей мере.
Спрашивается: как это понимать?
Исполнения этого обетования в
буквальном смысле нечего ожидать
не только теперь, когда все знают,
что на деле этого не было, но и тогда
слышавшие Господа не могли ожидать,
что, оставив все, получат обратно
сто братьев, сестер, детей, полей,
домов. Напротив, самый этот образ
выражения всем давал понять, что
слова Спасителя не нужно понимать
буквально. Как же их понять?
Надо заметить, что оставление
всего, о котором говорит Господь,
если судить о нем по примеру
апостолов, подразумевается
добровольное, на которое кто сам
решается ради распространения
Царства Христова, как сделали,
например, святые Тимофей и Тит, и
делали многие другие. Если же
обратить внимание на последующие
слова Господа о стократном
воздаянии - ныне "в изгнании",
то под ними надо подразумевать
оставление непроизвольное: когда
гонители заставляли уверовавших
оставлять свои семейства или же
сами родные, в ревности по нечестию
своему, лишали их и своей любви и
родного крова. Поскольку лиц
последнего рода было несравненно
больше, то, вероятно, их прежде
всего и подразумевал Господь,
говоря о воздаянии.
Стократное воздаяние таковым могло
быть и было двоякое: видимое, в лице
всех верующих, и невидимое,
духовное, в сердечном чувстве
благобытия. Все верующие были
едины, и это единство было не
внешнее только, но внутреннейшее,
самое искреннее и сердечное. Дух
любви, крепкой, как смерть, связывал
всех, так что каждый всех считал
своими. Возраст, духовное
преуспеяние определяли только
оттенки этой любви. Сила же ее
проникала всех одинаково. В этом
отношении вступающего в общество
верующих старца все принимали как
отца, и он от всех принимал веяние
любви, как от детей; вступающий
юноша от всех старших принимал
проявления и ощущал сердцем веяние
отеческой и материнской любви, а от
всех равных - знаки и веяние любви
братской и сестринской и тому
подобное. Таким образом, если кто,
вследствие веры в Господа, должен
был оставлять своих родных, то,
вступая в среду верующих, он
встречал столько родственных
любовей, сколько было веровавших,-
сотни, тысячи, десятки тысяч. Ибо
"во сто крат" определенно
выражает неопределенное число, в
смысле "гораздо больше", как
сказано у евангелиста Луки. Далее,
так как веровавшие, по силе
глубокой взаимной любви, ничего не
отделяли, а все считали общим
достоянием всех, то для вступавшего
в их среду дом всякого был открыт и
все достояние каждого было как бы
его собственным, готовым на
удовлетворение его нужд. Таким
образом, он вдруг становился
обладателем несчетного числа
домов, полей и всякого достояния.
Так понимают это святой Златоуст, а
за ним блаженный Феофилакт и
Евфимий Зигабен.
Святой Златоуст говорит, что в
отношении к апостолам это
обетование сбылось так: "Оставив
уду и сети, они имели во власти
своей имущество всех людей, их дома,
поля и даже самые тела верующих;
многие готовы были даже умереть за
них, как свидетельствует об этом
Павел: "если бы возможно было, вы
исторгли бы очи свои и отдали бы
мне" (Гал. 4, 15).
Блаженный Феофилакт дополняет
святого Златоуста: "Поскольку от
проповеди (Евангелия) возгоралась
брань (между людьми), так что дети
должны были ради благочестия
отрекаться от отцов, то Господь и
говорит: кто оставит ради Евангелия
плотское родство и вообще все
плотское, тот и в этом веке получит
все это во сто крат больше, и в
будущем - Жизнь Вечную. "Вместо
отца будут ему старцы церковные,
вместо жены - все верные жены, не в
брачном отношении, нет, но в
отношениях духовных, в духовной
любви и попечении о них".
Те же мысли и у Евфимия Зигабена. Он
задает вопрос: как можно за
оставленное получить стократное
или многократное воздаяние еще в
этом веке, и отвечает: "Так же, как
получили апостолы, мученики и все
праведные. Ибо все дома верных были
для них открыты, братьями и
сестрами их стали все святые мужи и
все святые жены, отцами - все
отечески полюбившие их,
заботившиеся о них, тревожившиеся о
них, ибо в этом существенное
свойство отца; матерями - все жены,
так же расположенные к ним; женами -
все жены, помогавшие им и служившие,
ибо в этом дело жены; детьми - все
ученики. Кроме того, и все, что имели
верующие, имели они в своей власти.
И что особенно дивно, все это они
имели среди гонений, то есть будучи
гонимыми врагами веры.
Когда говорит Господь: получит
"во сто крат более", то не
обязательно понимать, что Он
обещает в воздаяние сто домов и
полей, сто братьев и сестер и
прочее. Можно и так понять, что
Господь обещает здесь во сто крат
не этого именно, а вместо этого или
взамен этого; причем допустима
мысль о благах другого рода, то есть
вместо видимых - о невидимых, вместо
телесных - о духовных. Сравнивается
в этом случае не внешнее благо, а
чувство блага, или благобытия,
производимое им. Союз с родителями
и родными, обладание домом и селами,
вообще семейный быт, хорошо
устроенный, оставляет в сердце
чувство блага, или благосостояния и
благобытия. Предполагается, что
свободно оставляющий семейство или
невольно изгоняемый из него, ради
Христа и Евангелия, лишается этого
чувства, теряет ощущение
благобытия, потому оскудевает,
постоянно скорбит и как бы умирает.
Спаситель говорит, что это не так
будет, но кто оставит все "ради
Меня и Евангелия" (Мк. 10, 29), тот
постоянно будет ощущать в себе
такое благобытие, какое бы он
ощущал, если бы его прежнее
благосостояние увеличилось во сто
крат и намного более. Истории
мучеников являют многократные
примеры выражения такого чувства.
Оно и очень естественно, по живому
общению их со Христом, и во Христе с
Богом. Поскольку они сочетались со
Христом и в Него облекались, они
принимали в себя и все богатство
Христово. Это было не
обязательство, не ожидание, а
обладание на самом деле. Какое же
теперь благосостояние могло
доставить то чувство благобытия,
которым исполнялось сердце
веровавших?! Оно-то и делало их
способными на все лишения и на
всякого рода неописуемые
страдания. Апостол Павел говорит: и
"настоящее, или будущее - все
ваше", когда вы "Христовы" (1
Кор. 3, 23). И еще говорит: "всё
почитаю тщетою ради превосходства
познания Христа Иисуса, Господа
моего" (Флп. 3, 8). Все
"преодолеваем силою
Возлюбившего нас", и ничто не в
силах разлучить нас с Ним (Рим. 8,
37-39). Что именно чувства родственные
возвращались во Христе Иисусе, в
этом Он Сам удостоверяет. Когда
передали Ему, что Его ждут Мать и
братья "вне дома", Он сказал,
что брат, и сестра, и мать Ему тот,
кто исполняет волю Его Отца
Небесного (Мф. 12, 49). Следовательно,
наоборот, и Он для сердца
веровавших и ходивших в воле Божией
был и есть - и брат, и сестра, и мать.
Он Один заменял и заменяет все
родство, настолько в высшей
степени, насколько Сам выше всех.
Сердце, естественно ищущее
родственных чувств,
удовлетворялось, обладая Им Одним,-
и сравнивать нельзя, насколько в
высшей степени, чем прежде. Святой
Григорий Великий (Двоеслов) в 18-й
беседе на Иезекииля говорит:
"получит во сто крат больше
потому, что Бог сделает, что таковой
гораздо более будет обрадован
бедностью или лишением всех вещей
по любви ко Христу, чем богатые
радуются всему своему богатству и
всем своим угодьям. И это на деде
ощущают те, кто ради Христа
оставляет все свое".
Блаженный Иероним тоже
подразумевает сторичное воздаяние
не видимыми благами, а благами
духовными, то есть миром сердечным,
радостью духа, неизреченным
утешением и другими дарами
благодати, которыми преисполнял их
души Бог и которые превосходят все
земные блага и радости гораздо
более чем во сто раз.
Блаженный Феофилакт подобным
образом толкует получение с
избытком оставленного - еще в
нынешнем веке: "Это надо
понимать,- говорит он,- о дарованиях
духовных, которые несравненно выше
земных и служат залогом будущих
благ".
Святой Амвросий в толковании на 118-й
псалом говорит: Чей удел - Бог, тот
всем обладает. Вместо полей - он сам
стал полем, приносящим плод, не
гибнущий вовеки. Вместо домов - он
сам стал драгоценнейшим жилищем и
храмом Бога. Что выше и драгоценнее
Бога? Это такой удел, с которым
никакие земные уделы сравниться не
могут. Что величественнее этого
небесного Гостя? Что блаженнее
этого Божественного обладания? Епископ
Феофан Затворник (116, 282-286).
Сеющие слезами радостью пожнут (108, 193).
Утешение, радость, наслаждение, подаяние даров суть последствия примирения. Искание их прежде примирения есть начинание, исполненное безрассудства (108, 258).
Духовная радость, извещающая спасение... предощущение Вечной Жизни (110, 167).
Что же такое, что может преисполнить радости, будет даровано молящемуся именем Господа Иисуса? Будет дарован Дух Святой (112, 109).
Получив закон спасения вечного, я возрадуюсь радостью духовной... непостижимой для состояния плотского и душевного. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 458).
Будем домогаться вечного, тогда Господь не откажет и во временном (28, 336).
Будем просить величайшего богатства, тогда (Бог) не откажет нам и в пропитании. Будем просить, чтобы нам сподобиться великой трапезы, тогда даст и насущный хлеб (28, 335).
Унизительно было бы, Господи, просить у Тебя одного хлеба, когда дал Ты нам в снедь Святое Тело Твое. Преподобный Ефрем Сирин (28, 336).
Не будем просить у Господа ничего житейского. Он и не ожидает нашего напоминания, а хотя бы мы и не просили. Сам дарует потребное... Итак, не проси, как главного, того, что должен получить в виде прибавления (38, 584).
Совершенно недостойно у столь щедрого и обладающего таким всемогуществом просить того, что разрушается вместе с настоящей жизнью и подлежит многим переменам и случайностям. А таково все человеческое... Святитель Иоанн Златоуст (38, 585).
Как и петь надлежит с разумением, и молиться с трезвением, так и просить - не того, что нам кажется хорошим, но того, что Сам Дающий признает добрым и полезным (51, 211).
...Евангельское слово, сравнивая человеческую доброту с Божией благостью, справедливо назвало ее лукавством: "Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим" (Мф. 7, 11), не вся природа обвиняется в лукавстве - да не будет этого! Ибо написано: "Благотвори, Господи, добрым" (Пс. 124, 4), и еще: "Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе" (Мф. 12, 35),- но только в сравнении благости человеческой с Божией названа она лукавством. Ибо сказано: "тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него" (Мф. 7, 11). Преподобный Исидор Пелусиот (115, 645).
| предыдущий материал | оглавление | продолжение... |